Стальные останки. Ричард Морган

Канцелярии вполне могут открыться тебе таким образом, как еще не бывало.

      Рингил покачал головой.

      – Хватит с меня Канцелярии. Там нет ничего полезного, чего я не знал бы.

      Нерешительная пауза. Гингрен и Каад обменялись взглядами.

      – Есть вопрос живой силы, – начал Каад. – Мы могли бы…

      – …снабдить меня достаточным количеством стражников, чтобы перевернуть Соленый Лабиринт вверх тормашками. Настучать кое-кому по башке и получить кое-какие ответы. Верно?

      Опять быстрый обмен взглядами, мрачные лица. Рингил, хоть и догадывался, каким будет ответ, недоверчиво рассмеялся.

      – Клянусь яйцами Хойрана, что такое с этим Эттеркалем? – Впрочем, благодаря Милакару он уже знал, в чем причина – и к ней, судя по всему, следовало отнестись серьезно. – Когда я находился здесь в последний раз, он был обыкновенной трущобой! А теперь все даже постучать в ворота боятся?

      – Рингил, ты не понимаешь всей сложности вопроса. И твоя мать не понимала, позвав тебя обратно.

      – Этому я как раз не удивляюсь. – Рингил ткнул в отца пальцем. – Ты даже не почесался, чтобы помочь Шерин, когда ее продали, но стоило мне ударить кулаком в ворота Соленого Лабиринта, как дело удостоилось внимания. В чем дело, папа? Хочешь, чтобы я остановился? Я могу огорчить не тех людей? И снова тебя опозорить?

      – Ты слишком легкомысленно относишься к происходящему, Рингил. Не понимаешь, во что пытаешься вмешаться.

      – Гингрен это только что сказал, Каад. Ты у нас кто, сраный попугай?

      – Твой отец главным образом руководствуется заботой о твоем благополучии.

      – Откровенно говоря, сомневаюсь. Но даже окажись это правдой, есть ты. В чем твоя выгода, вероломный старый мудак?

      Каад грохнул кулаком по столу и привстал с табурета.

      – Ты не имеешь права говорить со мной таким тоном, – произнес он хриплым голосом…

      …и рухнул с табурета на спину, схватившись обеими руками за лицо, над которым подымался пар от горячего чая, и истошно вопя. Рингил встал и швырнул опустевшую кружку ему вслед – через стол, на каменный пол, где она осталась лежать, источая слабый пар.

      – Я буду с тобой говорить так, как мне вздумается, Каад. – Сейчас Рингил был странно холоден и спокоен, ощущая безмятежность от осознания, что произошедшее вкупе с последствиями было неизбежно с момента, когда он согласился вернуться домой. – Если тебя волнуют мои слова, встретимся на поле возле холма Бриллин и разберемся.

      Каад катался по полу, путаясь в собственном одеянии. Его ладони по-прежнему были прижаты к лицу. Он издал сквозь пальцы какой-то писк. Гингрен стоял, потеряв дар речи, и глядел то на поверженного судью, то на сына. Рингил не обращал на него внимания.

      – Разумеется, при условии, что ты найдешь кого-то, кто покажет, с какой стороны берутся за меч.

      – Хойран заберет твою душу в ад!!!

      – Если ты действительно веришь в то, что проповедуешь, он уже принял такое решение. Учитывая все мои плотские грехи, не думаю, что избиение местного магистрата произведет на Темного Владыку сильное впечатление. Извини.

      К