Корона из перьев. Ники Пау Прето

наконец вернулась, Вероника даже в темноте разглядела, как сестра вытирает топор о висящий на гвозде фартук. Наутро и фартук и топор исчезли, и Вероника даже решила было, что ей все привиделось – если бы не новенький карманный нож у Вал да пригоршня монет, которых еще вчера не было. Вал купила горячей еды на завтрак, а ножиком они вырезали себе деревянные бусины из настоящего пирейского дерева.

      Вероника невольно задумалась, о чем же те бусины напоминают на самом деле.

      Топор в руках Вал больше походил на тесак, поблескивавшее в темноте лезвие было, без сомнения, острым. Очаг погас, и в комнате воцарился холодный серый мрак – такой же холодный и серый, как второе яйцо в углях. Не успела Вероника ничего сказать или сообразить, как Вал отвернулась и ударом топорика расколола яйцо надвое.

      Вероника судорожно втянула воздух: скорлупа с хрустом раскололась, – а феникс удивленно вскинул голову.

      Вероника невольно выглянула из-за ноги Вал. Она сама не знала, что ожидает увидеть – мертвого птенчика? – но внутри яйцо оказалось столь же плотным и серым, как расколотый камень. Так, может, камнем оно и было?

      Вал обернулась и мотнула головой в сторону феникса. Прямо смотреть на птицу она избегала.

      – Нареки его.

      – Это она, – поправила ее Вероника. О том, что птица – самка, подсказало чутье.

      Феникс тихонько защебетал, и в голову хлынул целый поток мыслей и образов. За ночь его разум окреп и повзрослел раз в десять – благодаря магическим узам. Птенец еще не научился мыслить четко, как тот же человек, но уже и не реагировал на все подряд, как животные. И хотя узами анимаги соединялись только с фениксами, разум животных, с которыми им приходилось общаться часто, они тоже меняли. Лошади и рабочий скот часто становились смышленее – в человеческом понимании, – и дрессировать их оказывалось проще.

      – Неудивительно, – сказала Вал. – Самки тяготеют к женскому духу, и наоборот. Пол фениксы выбирают еще внутри яйца, если знают, с кем соединятся.

      Вероника кивнула, поглаживая феникса по пушистой головке большим пальцем.

      – Пожалуй, я назову ее Ксепира.

      Вал прищурилась. Она пристально посмотрела на сестру, потом скрестила руки на груди и задумчиво уставилась в потолок.

      – На пирейском «пир» значит огонь или пламя. А вместе с «ксе»…

      – Милое пламя, – подсказала Вероника, поглаживая сонного питомца по шелковистым перьям.

      – Или Пламенная Сестра, – уточнила Вал. Приставка могла означать как брата, так и сестру, смотря какое имя – женское или мужское. Вал обучила Веронику и чтению, и письму, а еще – науке о звездах, временах года и истории.

      Вероника всем в своей жизни была обязана сестре.

      Она затаила дыхание, боясь, что Вал разозлится – еще бы, в их семью вторглись, и новичок грозит ее вытеснить.

      Наконец Вал вынесла вердикт:

      – Имя, достойное пирейской королевы.

      Ее глаза блестели, как будто она произносила высочайшую похвалу.

      Вероника