Сотворенный для величия. Лидерство как жизненный идеал. Александр Дианин-Хавард

человеческой силой и потрясающей человеческой надеждой выполнял свою жизненную миссию: сохранить память о миллионах людей, обреченных на смерть коммунистической системой. Но как верующий человек Солженицын проявил богословскую надежду, не менее сильную, нежели надежду человеческую. В тяжелое для него время он обращался к Богу с такой молитвой:

      «Как легко мне жить с Тобой, Господи!

      Как легко мне верить в Тебя!

      Когда расступается в недоумении

      или сникает ум мой,

      когда умнейшие люди

      не видят дальше сегодняшнего вечера

      и не знают, что надо делать завтра,

      Ты ниспосылаешь мне ясную уверенность,

      что Ты есть

      и что Ты позаботишься,

      чтобы не все пути добра были закрыты»[10].

      Солженицын – пример того, как великодушие и богословская надежда могут сосуществовать в жизни лидера, практикующего христианскую веру. Этот выдающийся лидер полностью полагался на себя и полностью полагался на Бога. Он верил в себя и в свою способность к действию, но в то же время он верил в Бога и Его поддержку.

      Великодушие неотделимо от смирения

      Cмирение – это привычка служить. Этот аспект смирения можно назвать «братским смирением». Но смирение – это еще и осознание того, что человек полностью и целиком зависит от Бога, своего Творца. Этот аспект смирения можно назвать «метафизическим смирением».

      Чем больше мы говорим о великодушии, тем большее значение мы должны придавать метафизическому смирению. Чем больше мы осознаем свое собственное величие, тем острее мы должны осознавать, что величие есть дар Божий. Великодушие без смирения – это не великодушие, а самообман, который обычно приводит к большим катастрофам в личной жизни.

      Великодушие и смирение идут рука об руку. Человек обязан верить в себя (великодушие), но при этом он не должен забывать, что таланты и способности, на которые он рассчитывает, даны ему Богом (смирение). За импульсом великодушия, подвигающим его на великие дела, должен непосредственно следовать импульс смирения, позволяющий ему во всем видеть Бога. Возвеличивание человека должно сопровождаться склонением перед Богом. «Когда я боролся один на один с коммунистическим режимом, – пишет Солженицын, – я понимал, что это не я борюсь, что я – муравей, чтобы такую борьбу выдержать, что я только орудие в иных руках»[11]. Будучи по-настоящему великодушным, Солженицын считал себя мощным инструментом в руках Божиих; будучи по-настоящему смиренным, он понимал, что он только инструмент.

      Человек великодушный и смиренный, великодушно оценивая свои способности, считает себя достойным великих дел, за которые он берется с полной уверенностью; в то же время, смиренно осознавая свое положение тварного существа, он прекрасно понимает, что все его способности, даже те, которые он приобрел в результате собственных усилий, являются, в конечном итоге, Божиими дарами. Это наполняет его благодарностью к Богу и тем самым

10

A. Солженицын, Крохотки. 1958-1963.

11

Огонек, 1998/4559/24-52-53.