Почти как три богатыря. Николай Шмигалёв

и верховный главнокомандующий в едином лике. Выполняйте!

      Такого скорого, царского, самого справедливого и гуманного суда в мире, никто, даже близко знавшие царя вельможи, не ожидали. Подсудимые же если и удивились, то виду не подали, а один из них только голос подал.

      – Не вели казнить, государь, позволь слово молвить! – попросил Иван Царевич слово правозащитное произнести.

      Годунович, ошивавшийся рядом с государем, посоветовал всё-таки не рубить сплеча и дать возможность оговорить. то есть защитить самих себя подсудимым («хотя бы пусть попытаются для виду»).

      – А и ладно, хрен с вами! – великодушно согласился государь-батюшка.

      – Только поклянитесь говорить правду, одну лишь правду, искреннюю правду, горькую правду, короче, ничего кроме правды.

      Боярин министерства юстиции поднёс к подсудимым государственную книгу «Конституция сказок и приключений», на которой все трое и поклялись говорить «короче, ничего кроме правды».

      – Теперича излагай, с чем не согласен, – соизволил царь Ивану Царевичу.

      – Перво-наперво насчёт фамилии Царевич пояснение хочу дать, – выступил с речью Иван. – Фамилия эта была пожалована моему прадеду Емеле, по щучьему велению высочайшему за существенные заслуги перед царевной-щукой. У меня и документ имеется. В нашем же государстве, фактически уже просвещённом, отправка на плаху за имение звучных фамилий, есть косвенное ущемление прав человека. Недаром легендарный Илья – защита и опора земель покорённых, установил у нас в качестве политического строя самодержавную демократию.

      Царь озадаченно переглянулся с Годуновичем – гляди, мол, боярин, какой подкованный малый, хоть с виду простак простаком. Годунович тоже ответил государю не менее красноречивым взглядом – мол, царь-батюшка, его речи не то чтобы самодержавной демократией, а скорее монархической анархией попахивают и с этим надо что-то делать.

      – Слышь, адвокат, – перебил Ивана Годунович. – Слишком складно поёшь. Сдаётся нам, мил человек, что, не из этих ли ты, не из Рабовиче-Кребрамовичей? Понаехали, понимаешь, сюда!

      – Я вообще из глухомани деревенской! – ответил Иван нахмурясь, не любил он, когда его подозревали в том, чего не делал. – С обозом пришёл. На мир посмотреть, себя показать, наукам мудрым обучиться, чтобы не только носы ломать супостатам, а и ума-разума набраться.

      – Ишь ты, студент, что ли? – удивился царь. – А что ты на это скажешь?

      – государь кивнул воеводе государственной безопасности и тот разложил перед подсудимым молоток, серп и духовую трубу – горн. – К каким наукам эти «учебные принадлежности», – указал царь на холодное оружие и сигнальную трубу.

      – Хм! – озорно хмыкнул Царевич. – Так я же дипломированный швец, жнец и на дуде игрец. Молоток – самое верное средство для ремонта швейно-ткацких станков нашего производства. Серп – наиболее экономичный сельхозинструмент при уборке урожая. Труба же вещь незаменимая на разного