Жить после смерти…. Роза Шавалиевна Сарьянова

старшая сестра, ведь она помнит и о каждом из детей: как нянчилась с маленькими, какие интересные истории случались с ними.

      У Ирины воспоминаний об отце, может быть, даже больше. Ведь её в детстве называли «ниткой» – куда отец, туда и она. Как нитка за иголкой бегала за ним, ни на шаг не отходила. Отец тоже привык к этому, куда ни поедет по делам, всегда брал с собой Иру. В лес за дровами или за березовыми вениками, на дальний покос за сеном – везде с отцом дочка-помощница. Всему научил её отец: пилить и строгать, штукатурить и кирпичи ровно класть, дерево посадить и за ним ухаживать. Поэтому Ирина может выполнять всякую физическую мужскую работу. Повзрослев, Ирина поняла: самое главное, чему научил её отец – не перекладывать ответственность на другие плечи, принимать решения и выполнять обещанное.

      Зятья, послушав воспоминания своих жен, тоже начинали рассказывать свои истории. Мужья всех сестер отца уважали, не перечили никогда. Несмотря на то, что пришли в семью зятья с разным характером, с разным укладом жизни, отец для них тоже был непререкаемым авторитетом.

      За ночь приехали все дочери, собрались все шесть детей – на другой день похороны.

      На похороны собралось много народу, во дворе не умещались, стояли группами на улице. В знак глубочайшего уважения мужчины гроб с телом отца от дома до кладбища несли на плечах, меняясь, по очереди друг с другом. Молча, шли за траурной процессией, испытывая на себе сочувствующие взгляды. Ира шла, опустив голову. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, она не хотела увидеть эти взгляды, было великое желание стать незаметной, забиться в щель. Нет, не может быть, это случилось не с ней, только не с ней. Почему судьба так несправедлива! Вот идет рядом старик сосед, ему уже больше восьмидесяти, а он шагает бодро! Их отец так ещё молод, ему нет и семидесяти…       Похороны отца Ирина помнит все до мельчайших подробностей: около могилы народу много. Опустив головы, склонились в глубоком горе сестры. Обняв за плечи своих жен, стоят, молча, зятья. Произнесены речи, прочитана молитва. Наглухо закрыли крышку гроба. Гвозди впивались как будто не в крышку гроба, а в её сердце: вот ещё миг, и уже не видно такого родного и уже отчужденного лица. Боковым зрением Ирина невольно запоминает: поодаль стоят старейшины, ровесники, сослуживцы отца. Молодые мужчины – сослуживцы, соседи – суетятся, обсуждая, как передать гроб с телом, как удобнее поставить в могиле. Это брат так задумал: не в землю ставить гроб, а на брусья, ему все кажется, что отцу будет там холодно, что его нужно согреть.

      «Нужно детям бросить вначале ком земли, а затем уже закопают», – слышится чей-то голос. Ирину эти слова как будто разбудили. Как это случилось? Как брат оказался в могиле – никто из сестер понять не мог. Сестры бросились к могиле: «Брат, не покидай нас, выйди!» – крикнули все и заголосили.

      Оказывается, не так поставили гроб, вот брат и не выдержал. Он ведь так решил: на крышку гроба не упадет ни один ком земли: он велел подать толстые доски, тщательно ими укрыл гроб отца,