Леди-жрица. Яна Тройнич

поклонился и вручил чашу главному хранителю. Тот повернулся ко мне, поднес чашу к моим губам и предложил отпить один глоток. Я пригубила. Затем чаша оказалась у меня в руках, и теперь уже жрецы пили из нее. Последним отпил главный:

      – Отныне ты наша и пойдешь по нашему пути, куда бы мы ни повели тебя.

      Я про себя усмехнулась: «Ага, сейчас. Ждите, побежала».

      – Ты будешь делить с нами и хлеб, и воду.

      Я вспомнила стол, уставленный яствами, за которым пировала со жрецами при первом посещении этого замка, и подумала, что тут они скромничают зря. При такой трапезе без физических упражнений можно и в поросят превратиться. Интересно, как хранителям удается сохранять форму? И вдруг почувствовала ужасный голод.

      Главный хранитель положил руку мне на плечо:

      – Приветствую тебя в твоем новом доме, и чем скорее ты забудешь былое, тем лучше. Надеюсь, это случится очень скоро.

      Ко мне стали подходить остальные. Я внимательно вглядывалась в лица, старалась понять, какое впечатление произвожу. Возможно, мне придется искать здесь союзников. Впрочем, по лицам прочитать что-либо было трудно, а вот руки, касающиеся моего плеча, вели себя более откровенно. Трое жрецов дотронулись совершенно равнодушно, кто-то старался сжать, кто-то погладить, а ладони нескольких даже скользнули чуть ниже. В таких случаях я вызывающе улыбалась и смотрела в глаза.

      И опять хранители реагировали не одинаково. Кто-то быстро отдергивал руку, кто-то отвечал такой же насмешливой улыбкой. В голове зазвучали стихи, слышанные когда-то в детстве:

      Ах, попалась, птичка, стой!

      Не уйдешь из сети;

      Не расстанемся с тобой

      Ни за что на свете!

      Видимо, такова моя судьба: все время куда-то вляпываться и попадать, будь то клетка, замок или подземелье.

      Птичка, птичка! Как любить

      Мы тебя бы стали!

      Не позволили б грустить,

      Всё б тебя ласкали.

      Ну, этого мне только не хватало, о «шведской семье» никогда не мечтала. Ответить бы я могла тоже словами из этого стишка:

      Верю, детки: но для нас

      Вредны ваши ласки:

      С них закрыла бы как раз

      Я навеки глазки.

      Окинув глазами двенадцать крепких мужиков, я подумала, что такой конец вполне вероятен.

      Наконец от меня отошел последний жрец. Оставшийся в кубке напиток допила я. Как только сделала последний глоток, хрустальная чаша, в которой я стояла, начала заполняться жидкостью кроваво-алого цвета. Сначала даже подумала, что где-то порезала ногу и из нее льется кровь. Но раны не чувствовала, да и крови потребовалось бы многовато.

      Настала такая тишина, что от нее заломило в ушах. Музыка смолкла. Я посмотрела на хранителей: неужели произошло что-то неординарное? Или очередные фокусы жрецов? Еще по приключениям в пещерах огнепоклонников помню, что они горазды на такие проделки. Хлебом не корми, дай сотворить эффектное зрелище для непосвященных.

      Однако