Один на один. Ник Перумов

на источник отравляющих газов не нашли.

      Идея с крысами принадлежала Толику. Почему мы так за нее уцепились? Да, наверное, потому, что ничего другого не оставалось. Крысу видели пятеро потерпевших за несколько минут до происшествия (из них двое пассажиров и трое работников метрополитена). Вот потому-то и катался Мухин почти каждый день (это зависело от их охотничьей удачи) в СЭС с упакованной в лед очередной убитой тварью. Чем страшно раздражал тамошних лаборанток, которые смутно понимали, чего от них хотят (от «них» – это и от лаборанток, и от крыс).

      Каждый шаг этих почти пятимесячных мучений и исканий был тщательно запротоколирован и занесен в черную папку. Чинно лежали там отпечатанные на фирменных бланках, а встречались и просто черкнутые на листке из блокнота свидетельские показания типа: «…Я ничего не видела, пока меня не ударили по голове…» Вот только официальное заключение из психоневрологического диспансера о своей полной вменяемости Миша папке не доверял, а носил во внутреннем кармане, рядом с паспортом. И иногда, под особо хреновое настроение, вынимал и перечитывал вместо аутотренинга.

      Глава вторая

      СССР

      – Мишка! Але! Миш! Слышишь? Але! – Толик орал в трубку как оглашенный.

      – Я слышу, слышу, – устало ответил Миша. Сердце, однако, екнуло: неужели получилось?

      – Я нашел! Мишка! Я нашел!

      – Тьфу, да не кричи ты так. Что нашел?

      – СССР! Ты слышишь? Я из автомата! Сейчас приеду!

      – Балда, – успел сказать в трубку Шестаков и отправился на кухню ставить чайник.

      Не устаю удивляться нашему Толику. Повариться к тридцати годам в пяти-шести солено-перченых кашах и сохранить в неприкосновенности совершенно детское восприятие мира – это, знаете ли, далеко не каждому дано. Свободно говорит на любые темы – от англо-бурской войны до половой жизни землероек. Именно поэтому с ним легко общаться, но очень непросто работать. Все время нужно держать в русле. Сиди вот и думай, с чем он сейчас заявится. Можно даже попробовать угадать. Ну, например, какая-нибудь очень допотопная карта СССР. А купил он ее у алкаша на последние деньги, и, как следствие, – Мишин вполне приличный ужин на одного превращается в скромный (если не сказать скудный) для двоих.

      Толик ворвался в квартиру, прямо в ботинках двинулся на кухню, цапнул бутерброд и что-то восторженно промычал с уже набитым ртом.

      – Ты мне для начала скажи: с крысой что-нибудь получилось? – спросил Миша, не боясь испортить напарнику аппетит.

      Тот несколько раз энергично помотал головой, потом закивал, махнул рукой и продолжал заниматься бутербродом.

      – Макарон не дам, пока не скажешь хоть слово, – пригрозил Шестаков.

      – Угу. – Толик с усилием проглотил последний кусок и снова заорал: – Нашел!

      – Ты уже не в автомате, теперь-то зачем кричать? Что нашел?

      – Профессора крысиного! – сияя, сообщил Анатолий и потянулся к винегрету. Но тут