Я умер вчера. Александра Маринина

Я не помню. Может быть… Я не очень вслушивался.

      – Почему?

      Вопрос был самым обычным, но психоаналитик на него не ответил, только неопределенно пожал плечами.

      – Во время обеда Юлия Николаевна делилась с вами своими планами на вторую половину дня?

      – Нет… Кажется… Я не вслушивался.

      – Вы были чем-то озабочены, встревожены?

      – Я? Нет. С чего вы взяли?

      – Значит, для вас является обычным, когда вы не слушаете, что говорит ваша жена?

      Это было, конечно, хамством со стороны Лесникова, но прояснить ситуацию все-таки надо. Может быть, в этой семье не все ладно? И убийство депутата Госдумы является не политическим, а самым что ни есть бытовым?

      Готовчиц перевел на Лесникова взгляд, который вдруг стал осмысленным и острым.

      – Не хотел бы думать, что вы пытаетесь на что-то намекать. Мы с вами, Игорь Валентинович, уже встречались, когда воры взломали дверь в мою квартиру. Надеюсь, вы помните об этом. Естественно, что сам факт взлома не давал мне покоя, хотя ничего и не пропало. И я был этим весьма озабочен.

      Сейчас перед Настей сидел совсем другой человек, собранный, серьезный. Надо же, он даже вспомнил, как Лесникова зовут, хотя Настя точно знала, что в этот раз Игорь своего имени-отчества ему не называл. Просто «капитан Лесников». А она – «майор Каменская».

      – Скажите, а ваша жена тоже переживала по поводу взлома? – спросила Настя.

      – Да.

      Сказано это было твердо, но почему-то показалось неубедительным.

      – В квартире есть бумаги или документы, принадлежащие Юлии Николаевне?

      – Разумеется.

      – Прошу вас их показать.

      Готовчиц резко поднялся с кресла, в котором сидел. Только теперь Настя обратила внимание на его внешность: красивый рослый мужчина, слегка за сорок, густые, хорошо постриженные волосы, крупные черты лица. Но нервозность отчего-то делала его маленьким и суетливым. Более того, Насте приходилось делать над собой усилие, чтобы не видеть его плешивым. «Вот ведь чудеса, – усмехнулась она про себя. – Иной актер полжизни отдал бы за то, чтобы уметь собственным усилием создавать внешний образ, не имеющий ничего общего с реальной действительностью. Надо же, как внутреннее состояние может влиять на восприятие внешности! Никогда не поверила бы, если бы своими глазами не увидела».

      – Принести сюда или вы посмотрите на месте?

      – Посмотрим на месте, там, где они находятся, – ответил Игорь.

      Бумаги покойной находились в гостиной, в секциях мебельной стенки. Готовчиц молча вытащил их и положил на диван.

      – Пожалуйста, знакомьтесь.

      – А где Юлия Николаевна обычно работала, когда находилась дома? – спросил Игорь.

      – Когда как. Если я вел прием, то в спальне, подальше от кабинета, я вам уже объяснял…

      – Да-да, – торопливо кивнул Лесников. – А в другое время?

      – Здесь, в гостиной, или на кухне.

      – Значит, в спальне и кухне тоже могут быть бумаги?

      – Наверное. Посмотреть?

      – Будьте любезны.

      Борис