Собрание сочинений в одном томе. Владимир Высоцкий

лучше – где темней – в последний ряд:

      Отсюда больше нет пути назад,

      И за спиной стоит стена стеною.

      Может, сзади и не так красиво,

      Но – намного шире кругозор,

      Больше и разбег, и перспектива,

      И еще – надежность и обзор.

      И пусть хоть реки утекут воды,

      Пусть будут в пух засалены перины, —

      До лысин, до седин, до бороды

      Не выходите в первые ряды

      И не стремитесь в примы-балерины.

      Может, сзади и не так красиво,

      Но – намного шире кругозор,

      Больше и разбег, и перспектива,

      И еще – надежность и обзор.

      Надежно сзади, но бывают дни —

      Я говорю себе, что выйду червой:

      Не стоит вечно пребывать в тени —

      С последним рядом долго не тяни,

      А постепенно пробирайся в первый.

      Может, сзади и не так красиво,

      Но – намного шире кругозор,

      Больше и разбег, и перспектива,

      И еще – надежность и обзор.

      1971

      I. ПЕВЕЦ У МИКРОФОНА

      Я весь в свету, доступен всем глазам, —

      Я приступил к привычной процедуре:

      Я к микрофону встал как к образам...

      Нет-нет, сегодня точно – к амбразуре.

      И микрофону я не по нутру —

      Да, голос мой любому опостылит, —

      Уверен, если где-то я совру —

      Он ложь мою безжалостно усилит.

      Бьют лучи от рампы мне под ребра,

      Светят фонари в лицо недобро,

      И слепят с боков прожектора,

      И – жара!.. Жара!.. Жара!..

      Сегодня я особенно хриплю,

      Но изменить тональность не рискую, —

      Ведь если я душою покривлю —

      Он ни за что не выпрямит кривую.

      Он, бестия, потоньше острия —

      Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, —

      Ему плевать, что не в ударе я, —

      Но пусть я верно выпеваю ноты!

      Бьют лучи от рампы мне под ребра,

      Светят фонари в лицо недобро,

      И слепят с боков прожектора,

      И – жара!.. Жара!.. Жара!..

      На шее гибкой этот микрофон

      Своей змеиной головою вертит:

      Лишь только замолчу – ужалит он, —

      Я должен петь – до одури, до смерти.

      Не шевелись, не двигайся, не смей!

      Я видел жало – ты змея, я знаю!

      И я – как будто заклинатель змей:

      Я не пою – я кобру заклинаю!

      Бьют лучи от рампы мне под ребра,

      Светят фонари в лицо недобро,

      И слепят с боков прожектора,

      И – жара!.. Жара!.. Жара!..

      Прожорлив он, и с жадностью птенца

      Он изо рта выхватывает звуки,

      Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, —

      Рук не поднять – гитара вяжет руки!

      Опять не будет этому конца!

      Что есть мой микрофон – кто мне ответит?

      Теперь он – как лампада у лица,

      Но я не свят, и микрофон не светит.

      Мелодии мои попроще гамм,

      Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —

      Мне сразу больно хлещет по щекам

      Недвижимая тень от микрофона.

      Бьют