Осыпь меня золотом. Марина Серова

глядя на туповатое лицо Бабурина. – Так что, составите мне компанию и проводите домой к Елене Константиновне?

      – Я нет, – сразу же ответил Куропаткин. – Думаю, что вы там без меня отлично справитесь, тем более что у меня с этими бабенками всегда беседа не клеилась. – Как я поняла, он имел в виду Елену Темникову и ее дочь.

      – Тогда едем! – произнес Бабурин и стал подниматься со стула.

      Ильичев, которому разговор с Кристиной казался куда более приятной перспективой, чем разбирательства с конкурентами, последовал его примеру. Мы все трое вышли в прихожую, сопровождаемые хозяином дома. Когда Николай Иванович запирал за нами дверь, рукав его рубашки приподнялся, и я увидела на его загорелом запястье татуировку – выколотые буквы, образующие слово ЗОЛОТО. Значение этой зоновской наколки было мне знакомо – «Запомни, однажды люди оставят тебя одного»…

      Глава вторая

      Темникова проживала в центре города, в одном из совсем недавно выстроенных домов, и занимала там квартиру из трех просторных комнат. К моему удивлению, Бабурин достал из кармана ключ от домофона и, спокойно открыв дверь, прошествовал в подъезд. Однако, когда мы поднялись на восьмой этаж, он позвонил в квартиру Темниковой. Послышались осторожные шаги, Елена Константиновна долго вглядывалась в глазок, тихо шурша за дверью, пока Бабурин наконец не выдержал и громко не провозгласил:

      – Да мы это, мы, не боись!

      Темникова тут же открыла дверь. Похоже, в компании своих коллег-мужчин она чувствовала себя куда увереннее. Для начала она провела нас в большую квадратную кухню, где мы расселись за столом, а Елена налила воды в кофеварку. Никакой подруги-психолога к нашему приезду уже не наблюдалось.

      – Как ваша дочь? – спросила я.

      – Спасибо, вроде бы более-менее, – кивнула Елена. – Она сейчас в своей комнате, музыку слушает. Хотя я уговаривала ее поспать, даже дала успокоительное. И сама немного выпила.

      От Темниковой исходил слабый запах алкоголя, и я подумала, что она приняла не только успокоительное. Впрочем, в такой ситуации это было простительно, да к тому же меня не касалось.

      – Мы бы хотели с ней побеседовать, – продолжила я.

      – Зачем? – тут же насторожилась Темникова, бросая быстрый взгляд на Бабурина, а затем на Ильичева.

      – Затем, чтобы разобраться, что произошло, и понять, что делать дальше, – терпеливо пояснила я.

      – Но я же вам все рассказала! – вскричала Темникова.

      – Но вы же сами признали, что многого не выяснили у дочери, да и вам было не до подробностей, – напомнила я. – И потом, Кристина в любом случае расскажет все точнее.

      – Ну, я не знаю… – пробормотала Темникова, растерянно поглядывая на своих компаньонов. – Стоит ли ее беспокоить, она подавлена, расстроена.

      – Зови! – только и сказал Бабурин, и Темникова, вздохнув, вышла из кухни.

      Вернулась она довольно быстро, а следом за ней с недовольным лицом шла девушка, по виду которой сложно было определить, представительницей какого пола она являлась. У нее были абсолютно