Пандем. Марина и Сергей Дяченко

брата того подростка, с которым Ким вот здесь же играл в футбол.

      – Коньяк ты тоже пьешь? – спросил Ким.

      – Пью, – сказал Пандем и еще раз затянулся.

      Ким вытащил из-за пазухи плоскую фляжку, которую Арина подарила ему в прошлом году. Отвинтил колпачок. Протянул Пандему; тот отхлебнул из горлышка, глубоко вздохнул и запрокинул голову. Тучи над головами потихоньку рассеивались, выпуская звезды.

      Ким налил себе коньяка в крышечку-наперсток; покосился на сидевшего рядом. Если бы этот парень не был Пандемом, можно было бы подумать, что он обеспокоен. Или смертельно устал. Или огорчен и не знает, как сказать плохую новость.

      – Что-то случилось? – спросил Ким.

      – Нет, – Пандем затянулся снова. – Ничего особенного… Мир накануне больших перемен. Все это чувствуют, но почти никто не отдает себе отчета. А я ощущаю это, как зарождение ветра… в пустыне…

      И он замолчал.

      – Ты передумал? – медленно спросил Ким.

      В темноте не было видно, как Пандем улыбается.

      – Нет, Ким… Дай мне еще выпить?

      И он снова отхлебнул из горлышка. Начался моросящий дождь; они сидели молча, плечом к плечу, посреди сырого апреля, и Ким не знал, где еще – в каких странах, в скольких измерениях – находится существо, сидящее рядом с ним, но чуял профессиональной своей интуицией – бывшей профессиональной, – что Пандему нужно сейчас вот так сидеть, пить Кимов коньяк из фляжки, курить и молчать.

      И это было всего два дня назад.

* * *

      – …Собраться всем вместе. Потому что встречать Пандема в одиночку – значит считать себя сумасшедшим, маяться, бояться, ныть…

      Блюда на столе оставались почти нетронутыми. Иванка безмятежно спала на кухне. Шурка болтал ногами и улыбался себе под нос – беседовал, надо полагать, с Пандемом.

      – Я не понимаю, зачем я все это говорю, – сказал Ким устало. – Я так понимаю, ты сам скажешь лучше…

      «Я-то скажу. Но меня они знают без малого час, а тебя как-никак несколько дольше…»

      – Если бы не ты, – Александра хмыкнула, – я бы плакала о поехавшей крыше. Я и сейчас не уверена: может быть…

      И замолчала, прислушиваясь к голосу внутри.

      – Мне кажется, Ким – последний из нас человек, который сойдет с ума, – тихо сказала Лерка. – Именно поэтому этот… Пандем начал с него.

      – Не понимаю, чего вы все такие стремные, – сказал Шурка. – Перепуганные… Так, я завтра в школу не пойду, завтра у меня адаптационный день…

      – Какой-какой день? – обернулась к нему Александра.

      – Адаптационный! – Шурка сиял. – Я пойду в лес, Пандем мне расскажет… Потом я порисую… Потом порешаю задачки… Чего вы боитесь все?

      – Александр, – медленно сказала Александра. – Пока еще я решаю, какой день у тебя адаптационный, а какой учебный… И чем ты будешь заниматься… У тебя есть, во-первых, мать, и только во-вторых…

      – Отец у него тоже есть, – хмуро отозвался Алекс. – И прекратите истерику, вы все. Это коллективное помутнение сознания… Помните двадцать девятое февраля? Тогда то же