Прогулка под луной. Алина Знаменская

Ты даже представить себе не можешь! Он способен целый час сидеть в туалете.

      – ?

      – Ну, запрется там и газеты читает.

      Маша прыснула.

      – Нет, она еще смеется! А сколько он ест? Слоны столько не едят. Даром что худой. Причем в основном – мясо. Надо, чтобы гарнира под ним было не видно. Представляешь?

      – Представляю. А ты рассчитывала, что он у тебя будет есть как котенок?

      – Не иронизируй. Он лицемер. Сразу свое лицо не показывал. Первое время по утрам творожок ел да еще прихваливал. А теперь ему котлету подавай. Или колбасу.

      Анка перетерла морковь и принялась кромсать луковицу. Маша уже знала: сейчас подруга перейдет к своей «второй маме» и разделает свекровь под орех.

      – По выходным он ездит обедать к маме в Звенигород. Ну, ты знаешь… я туда ездить не люблю, да и некогда – то дети болеют, то еще что. Ну ни разу не было, чтобы она его не напоила. Всегда к его приезду у нее бутылочка готова. Это она нарочно. Ведь знает, стерва, что я терпеть не могу, когда от него пахнет. Ну нарочно и напаивает. Ревнует.

      – А ты ей об этом говорила?

      – А ты как думаешь? Она мне: «У нас в семье так принято». Если выходной, значит, обед с бутылкой.

      Тема свекрови всегда распаляла Анку до белого каления, и Маша решила увести разговор в сторону. Следующей больной темой был Анкин отец. Сколько Маша его помнит, он всегда был недоволен дочерью. То «почему ты не отличница», то «почему до сих пор замуж не вышла», то «почему детей до сих пор нет». Когда Анка родила двойню, вопрос встал по-другому: «Почему дети такие шумные? Ты их плохо воспитываешь». Маша так и не понимала, как удается этому семейству два года уживаться на крошечной площади двухкомнатной квартиры.

      – А как отец? – Маша наконец покончила с киселем и отодвинула миску с вилкой.

      – О-о! – Анка закатила глаза к потолку. – Это что-то! У них теперь с Митькой полный ажур. Они по пятницам ходят в сауну. Мы с мамой должны бросить все и с утра собирать их в баню. И хоть тут тебе трава не расти – пятница теперь для них, как суббота для евреев.

      Когда Анка наконец высыпала в суп лук и морковь, а кисель благополучно перекочевал в кастрюлю, Маша начала терпеливо перечислять достоинства Анкиных родственников. В первую очередь мужа.

      Маша включила сюда его спокойный характер, высшее образование и, следовательно, интеллект, его приятную наружность, а главное – уживчивость.

      – Анка, встань на его место и представь себя живущей с чужими родителями в малогабаритной двухкомнатной. Согласись, ему хуже, чем тебе.

      – Да, Маша, умеешь ты пролить бальзам на мою израненную душу. Ну а у тебя-то как?

      – Двояко.

      – Как это? Он что – передумал жениться? Показал свое истинное лицо? Мне, честно говоря, твой рафинированный красавец никогда не нравился.

      – Чем же?

      – Уж больно хороший!

      Анка выключила газ под киселем и накрыла кастрюлю крышкой. Позвала:

      – Маша! Андрюша! Обедать.

      Маше досталась рассудительная