Ампула Грина. Владислав Крапивин

за факт само ее существование… пока остается непостижимой. Видимо, это тема для науки, которой еще просто нет…

      – Или для Костика Лопушинского, – сказал девичий голосок.

      – Для кого? – не понял лектор.

      – Для Лыша, – сразу объяснили ему два голоса.

      – А-а… – усмехнулся лектор. – Этот так… А если всерьез, то касаться упомянутой темы на нашем уровне, я бы сказал… некорректно. Да… Иначе это может вылиться в псевдонаучные дискуссии, в болтовню, вроде нынешних безответственных слухов про так называемую ближнюю Колею …

      Кто-то негромко захихикал.

      – Не вижу повода для смеха… – сдержанно обиделся лектор.

      – Да нет, это Машка Олега щекочет, – разъяснил басовитый юноша.

      – Дети… – вздохнул лектор.

      Во время разговора Валерий и Витя стояли неподалеку. А теперь отошли.

      – Странный университет под открытым небом… – сказал Валерий.

      – Это профессор Волоков. Он часто так просвещает юный народ. Вместо привычных лекций в помещении…

      – Мне показалось… как-то излишне популярно просвещает. На уровне школьного кружка…

      – Но это же пединститут, подготовительная группа. И к тому, же не физики и математики, а филологи… Зато все почти понятно. А вот у нас в университете доктор Яснопольский есть, он как начнет об альтернативных теориях пространственно-временного континуума… У мировых светил на портретах уши в трубочку…

      Валерий не сдержал удивления:

      – Разве здесь есть университет?

      – Я про столичный. Там я на философском, на заочном, третий курс…

      – Философия – мать наук. Сударь, я снимаю перед вами шляпу.

      – Надень обратно, темечко простудишь, – отозвался подпоручик с печалью. Видимо, вспомнил тяготы учебы.

      – А этого обормота, Костика Лопушинского, нигде нет, – сказал Валерий.

      – Вон еще костерок. Последний шанс.

      Маленький костер горел у самого откоса, рядом с репейной чащей. Вокруг стояли две девочки и трое мальчишек… И Лыш среди них!

      Витя окликнул с пяти шагов:

      – Лыш! Иди-ка сюда!

      На подошедших заоглядывались, кто-то сказал «Витя, привет», а Лыш (чуть запинаясь) подошел быстро и безбоязненно. Глянул с ожиданием:

      – Чего?

      – Дело есть, – сказал Витя. – Вот у него… – Кивнул на Валерия и отошел.

      – Ты меня помнишь? – спросил Валерий.

      Лыш не удивился:

      – Конечно. Ты Валерий. Днем виделись на дворе… – (Небо еще было светлым, узнать собеседника не трудно.)

      – Ну да… А когда прощались, ты сказал слова… «Аакса танка, тона…»

      Кажется, Лыш насупился:

      – Ну, сказал… А чего? Это же не обидные слова…

      – Да конечно, не обидные! А как они переводятся, знаешь?

      – Вроде бы, знаю. Примерно… Будто как «всего хорошего тебе»… А что?

      – Да удивительно же! А на каком это языке?

      – Понятия не имею, – холодновато сказал этот непонятный