Фламандская доска. Артуро Перес-Реверте

концов, договориться всегда можно. Дружба, между прочим, тоже кое-чего стоит. В этот момент она взглянула в сторону двери бара, и лицо ее приняло загадочное выражение. «Ну конечно, – подумала Хулия. – О дерьме подумаешь, оно и…»

      – Макс?

      – Пожалуйста, не делай такой кислой гримасы. Макс – просто прелесть. – Менчу повела глазами в сторону двери и чуть прищурилась, как бы приглашая Хулию понаблюдать исподтишка за кем-то, только что вошедшим. – Тут Пако Монтегрифо. Из «Клэймора». И он нас заметил.

      Монтегрифо был директором мадридского филиала «Клэймора». Высокий интересный мужчина около сорока, он одевался со строгой элегантностью итальянского князя. Его пробор был так же безупречен, как его галстуки, а улыбка открывала великолепный ряд зубов, слишком безукоризненно ровных, чтобы быть настоящими.

      – Добрый день, сеньоры. Какая приятная неожиданность.

      Он стоял, пока Менчу знакомила его с Хулией.

      – Я видел некоторые из ваших работ, – сказал он, узнав, что это она занимается ван Гюйсом. – Могу сказать только одно: изумительно.

      – Благодарю вас.

      – Не за что: это не комплимент. Не сомневаюсь, что и «Игра в шахматы» будет сделана на том же уровне. – Он снова обнажил в профессиональной улыбке белый ряд зубов. – Мы возлагаем большие надежды на эту доску.

      – Мы тоже, – отозвалась Менчу. – Такие большие, что вы и представить себе не можете.

      Монтегрифо, видимо, уловил что-то необычное в тоне, каким были произнесены эти слова, потому что в его карих глазах появилось выражение настороженного внимания. «А он совсем не дурак», – подумала Хулия. Монтегрифо тем временем вопросительно кивнул в сторону свободного стула.

      – Меня, правда, ждут, – сказал он, – но несколькими минутами я располагаю. Вы позволите?

      Он сделал отрицательный знак подошедшему было официанту и сел напротив Менчу. Он по-прежнему излучал приветливость, но теперь в ней ощущалось некое осторожное ожидание: так прислушиваются, не повторится ли раздавшийся вдали неясный звук.

      – Что, какие-нибудь проблемы? – спокойно спросил он.

      Менчу покачала головой. Абсолютно никаких проблем. Никаких причин для беспокойства. Но Монтегрифо и не выглядел обеспокоенным: лицо его выражало просто вежливый интерес.

      – Возможно… – Менчу слегка поколебалась, – возможно, нам придется пересмотреть условия нашего договора.

      Воцарилось неловкое молчание. Монтегрифо глядел на Менчу с тем выражением, с каким смотрят на клиента, не способного вести себя надлежащим образом.

      – Уважаемая сеньора, – произнес он наконец, – «Клэймор» – фирма весьма серьезная.

      – Нисколько в этом не сомневаюсь, – хладнокровно парировала Менчу. – Но при работе над ван Гюйсом обнаружены важные детали, которые значительно увеличивают ценность картины.

      – Наши эксперты не усмотрели таких деталей.

      – Исследование картины было проведено уже после вашей экспертизы. Эти находки… – тут Менчу снова на секунду