Письма о расколе. Павел Мельников-Печерский

бы не говорить о том, что существует, что растет с каждым днем, что возбуждает против себя сильные меры правительства, что возвышает свой голос, что заставляет подчас задумываться самого Петра, не любившего ни над чем задумываться. Хотя он открыто и торжественно заявил себя непримиримым врагом раскола, но не прятал дела в мрак безгласности. В этом, и только в одном этом отношении он не подражал современнику своему Людовику XIV, абсолютизм которого в глазах Петра был идеалом государственного благоустройства. Он не разрушал молитвенных домов раскольников, как тот разрушал молельни кальвинистов, не отбирал достояния раскольников в пользу православных церквей (единоверия при Петре еще не было), как Людовик отбирал достояние гугенотов в пользу католических капелл. Он не посылал войск для насильственного побуждения раскольников возвратиться в лоно православия, как Людовик XIV, посылавший полки драгун для обращения гугенотов «в лоно святой римско-католической церкви». Нет, в этом отношении Петр не был похож ни на своих предшественников, ни на своих современников, ни даже на своих преемников. Он вел с раскольниками борьбу гласную, борьбу открытую. Одной рукой карая их, как противников совершаемой им реформы, карая их, как людей, противопоставивших ему страшную даже и для его железной воли силу отрицания, другой рукой он осыпал их благодеяниями, если замечал, что гражданская деятельность их для него полезна. Так, по представлению Геннинга, он предоставил важные льготы поморским и выгорецким раскольникам, на опыте доказавшим полезность свою для учрежденных в нынешней Олонецкой губернии горных заводов и сверх того отыскавшим неизвестные дотоле в России золотые рудники. Оттого и сами раскольники, как ни тяжела была для них железная рука Петрова, как ни ненавистен был им этот губитель старины, оглашенный ими за антихриста, верили ему и до тех пор не скрывали перед ним своих дел, пока казнь Александра дьякона в Нижнем и ряд обманов и подлогов, допущенных чересчур усердными слугами Петра, не заставили их быть осторожнее и недоверчивее[9].

      Петр также никогда не скрывал и числа раскольников, как это делывалось впоследствии, и тем не заставлял их скрываться в тайне. Напротив, ему принадлежит известный и впоследствии долго действовавший закон об официальной переписи раскольников по всему государству, с наложением строгих наказаний за избежание и укрывательство от записи в заведенные для того особые книги. Всякий, даже вновь поступивший в раскол, обязан был записаться раскольником в приказе духовных дел. За это преследования и наказания не было, как впоследствии. Петр до такой степени был далек от римско-католической системы секретом прикрывать религиозные разномыслия, что даже строго предписал всем раскольникам, под опасением тяжелого штрафа, носить особое указное платье. Он хотел, чтобы все раскольники были у него и у всех на виду и на счету, не теряясь в общей массе. Повеление об указном платье составляет правительственную меру, оправдываемую

9

Замечательнейшими памятниками этого времени были «Керженские ответы Александра дьякона Питириму» и «Поморские ответы Андрея Денисова Неофиту». Первые заключают в себе полный свод всех убеждений раскольников поповщинской секты, вторые – такой же свод убеждений беспоповщины. Несмотря на то, что в продолжение последних 140 лет и поповщина и беспоповщина во многом и даже очень во многом изменились, нам доселе остается судить о догматствовании того и другого толка преимущественно по «Ответам Керженским и Поморским», ибо после них не являлось более ни одного столь полного и столь стройного раскольнического сочинения, в котором так подробно, так обстоятельно и вместе с тем так откровенно изложены были бы религиозные разномыслия русских раскольников. «Керженские ответы» распространены в меньшем числе экземпляров, чем «Ответы Поморские». Подлинник их принадлежит теперь мне. Почти двадцать лет принадлежит мне эта рукопись, но лишь недавно, по совершенно случайному обстоятельству, нашел я на бывших приклеенными к переплету листках собственноручную заметку Питирима; по сличении рукописи с подписями Александра оказалось некоторое сходство в почерке. Полного сходства и быть не может, ибо «Ответы» писаны уставом, а подписи скорописью. Г-н Александр Б. в своем «Описании книг, написанных в пользу раскола» подробно говорит о «Керженских ответах», но, кажется, бывший у него под руками список не полон. Иначе он, конечно, не пропустил бы, например, весьма замечательного описания внешности «Деяния на Мартина армянина», рукописи, которая, по повелению Петра I, была выложена для удостоверения раскольников, а потом запечатана, положена в синодальную московскую библиотеку и не была показана даже и Карамзину («Ист. Гос. Росс.», т. II, прим. 415).