Желтая роза в её волосах. Андрей Бондаренко

– Мари, невестка доктора. Грустная – до полной невозможности, молодая ещё совсем женщина, обладательница огромных, печальных голубых глаз и роскошной гривы пепельных волос. Смотришь на неё, и сердце на части – лоскутьями неровными – рвётся, слезинками невидимыми истекая…. По судовой специальности она – штурман, радист и кок в одном флаконе.

      Третий по списку, собственно, я. Палубный матрос и посудомойка – по совместительству.

      Замыкающим числился хмурый, молчаливый и неразговорчивый норвежец лет пятидесяти, по прозвищу – «Фьорд». Моторист-дизелист, и вообще, мастер на все руки.

      Теплым ранним утром вышли из порта Барселоны. На пирсе – с десяток провожающих – жмутся в кучку, несчастные. Я тут же стишок написал про тех бедолаг.

Уходят корабли…

      Уходят корабли.

      В рассвет – за Край Земли.

      А мы стоим – похмельны и печальны.

      И понимаем – с грустью изначальной,

      Что навсегда, наверное, прощаясь,

      За дальний Край Земли

      Уходят корабли…

      Они вернутся,

      Через много лет.

      Те капитаны – и седы и строги,

      Трофеи сложат – прямо на пороге,

      Нас не найдя, но выполнив обет.

      И, позабыв когда-то обернуться,

      Они – вернутся…

      А мы к их возвращению уже

      Помрём, конечно, в лености и неге.

      В мечтах – о неожиданном побеге,

      Помрём – к их возвращению – уже…

      Пошли на юг, вдоль испанского побережья.

      Стоял полный штиль, поэтому шли сугубо на дизеле, парусов даже и не пытаясь поднять. Жара навалилась – за сорок. Кошмар долбанный – на все стороны Света. Кальмарову печень – в перехлёст, да – с оттяжкой!

      От безделья решил я как-то на рассвете рыбки половить.

      Чтобы русский человек – в свободное время – рыбки не половил? И не мечтайте, уважаемые, потому как не дождётесь вовсе, даже – до морковкиного заговенья…

      Спиннинг старенький достал, блесёнку нехитрую, с Родины контрабандою вывезенную, прицепил. И, что вы думаете?

      За пару часов штук пять рыбин нехилых – по килограмму каждая – поймал. Красивые такие рыбины, с чешуёй под серебро старинное, тёмное.

      Фьорд сказал, что, мол, макрель.

      Чудак, право! Откуда в Средиземном море – макрель? Книжки умные надо читать. Обычная скумбрия, не более того. Но – красивая…

      Мари из той моей добычи, печально улыбаясь, как и всегда, таких разносолов наготовила – язык проглотишь.

      Через – без малого – трое суток прошли Гибралтар.

      «Меж Геркулесовых Столбов – лежит моя дорога….»

      Никогда бы не подумал, что эта знаменитая песня может иметь отношение к моей скромной персоне.

      И, вообще, Городницкий – молоток! Не соврал совсем, у Столбов, действительно, было много дельфинов. Грели они там спины, или просто тусовались? А, так ли это важно?

      Вышли в Атлантический океан. Тут ветра было – сколько хочешь. Пришло время парусов.

      Опасался я этого момента