Погоня. Джеймс Кервуд

только немногие. Он сам называл себя экскурсантом в тайны феминизма и, чтобы быть последовательным, старался убедить себя в том, что вопросы пола и вообще проявления животного чувства для него существовать не должны.

      Как далеко он зашел в этом – он и сам не мог бы дать себе отчета, не будь у него этого неожиданного знакомства. Девушка пробила брешь в его оружии, и он стал ощущать в себе какой-то беспокойный трепет. Не одна только красота так больно уязвила его в самое сердце. Он уже давно научился смотреть на женщин, как на прекрасный цветок, будучи уверен, что если бы пошел в этом отношении дальше, то испытал бы горькое разочарование. Но в ней он нашел что-то большее, чем красоту.

      Джон Альдос свернул на уединенную тропинку, которая змейкой пробегала между густых тополевых зарослей, чтобы только избавиться от искушения лишний раз оглянуться на палатку. Вытащив из кармана трубку, набил ее табаком и закурил. Пуская дым, он стал саркастически улыбаться. В самом деле, может ли Иоанна Грэй уже торжествовать над ним победу? Она просто пробудила в нем новый интерес – так, нечто преходящее, что-то новое, вот и все.

      Он медленно продвигался вперед, представляя тот неожиданный эффект, который произведет на его милейших обожательниц-женщин новая книга, когда они ее прочтут. Он ведь нарочно озаглавил ее «Матери». Книга явится ужасающим сюрпризом.

      Вдруг лицо его стало серьезным. Он услышал отдаленные звуки граммофона, но не того, который играл у Биля, а другого, у какого-то его соперника, открывшего питейную лавку в конце улицы. Постояв немного, он решительным шагом направился к Билю.

      Когда Джон Альдос вошел туда, то Биль Куэд стоял там, прислонившись спиной к перегородке и опершись о спинку стула. На его огромном лице еще оставались следы опьянения. Он был окружен своими приятелями. С минуту Джон Альдос стоял у входа. Холодная, недоброжелательная улыбка появилась у него на губах, в уголках глаз собрались морщины.

      – Хорошо я огрел вас, Биль? – спросил он наконец.

      Все присутствовавшие сразу обернулись к нему. Но Биль Куэд испугался и широко открыл рот. Он закачался, точно от головокружения.

      – Это вы? – грубо ответил он. – Черт бы вас побрал!..

      Три или четыре человека уже стали приближаться к вошедшему. Руки их были сжаты в кулаки, а брови нахмурены.

      – Подождите, братцы, минуту, – спокойно удержал их Альдос. – Мне нужно кое-что сказать вам и Билю. А затем можете скушать меня, если пожелаете, живьем. Достаточно ли вы трезвы, чтобы выслушать меня?

      Биль Куэд, пошатываясь, опустился на стул. Другие выжидали стоя. Спокойная и презрительная улыбка все еще не сходила с лица Джона Альдоса.

      – Сейчас вы почувствуете себя лучше, Биль, – сказал он участливо. – Хороший удар по зубам всегда заставляет вас испытывать боль под ложечкой. Но эта дурнота скоро пройдет. А тем временем я постараюсь внушить вам то, против чего вы сразу же станете на дыбы. Предупреждаю вас, что вы не должны чинить ни малейших козней против одной молодой дамы, которую