Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты. Юрий Безелянский

Елене исполнилось 16 лет, в семье заговорили о замужестве – в дворянских семьях так было заведено. Говорили тогда не о том, куда пойти учиться и какую профессию выбрать, а за кого выйти замуж, кто может лучше обеспечить, какие возможности предоставит для балов и приемов, создания литературного салона и т. д. Об учебе не говорилось ни слова, так как домашнего воспитания вполне хватало для ведения нормальной светской жизни.

      В семействе генерала вопрос стоял, однако, остро: монастырь или замужество? Дед и бабушка со всеми домочадцами размышляли, какое из этих двух решений может образумить и обуздать строптивую Елену. Одна из гувернанток заявила, что из-за характера Елены и ее отношения к жизни ей никогда не найти человека, который захочет взять ее в жены. Чтобы усилить издевку, гувернантка добавила, что даже этот старик (речь шла о надворном советнике Никифоре Блаватском, которому было 42 года и которого Елена считала «общипанным вороном») и тот не согласится на брак с ней.

      – Ах, так! – взорвалась Елена. – Я вам всем докажу. «Общипанный ворон» будет непременно у моих ног!..

      Любимая тетка Елены Надежда Андреевна Фадеева (она была всего на два года старше Елены и, по существу, являлась ее близкой подругой) вспоминает:

      «...Этого было достаточно: через три дня она заставила его сделать ей предложение и затем, испуганная тем, что она натворила, попыталась отказаться от принятого предложения, выдав это за шутку. Но уже было слишком поздно. И вот этот фатальный шаг. Все, что она осознала и поняла, когда было уже поздно, – это что она приняла, а теперь будет вынуждена принимать как своего хозяина человека, который был ей безразличен, более того, которого она ненавидела; что она связана с ним законом по рукам и ногам. «Великий ужас» вкрался в ее душу, как она объяснила позже; одно стремление, мощное, неиссякаемое, неукротимое, затмило все ее существо, повело ее, так сказать, за руку, вынуждая ее действовать, подчиняясь инстинкту, как если бы перед ней стоял вопрос о спасении ее жизни от нависшей над ней опасности...»

      Вот так, по молодости лет, мы иногда делаем шаг, совершенно не думая о его последствиях. И вдруг прозрение: что я наделала?! Когда у алтаря Елена услышала слова священника: «И ты должна уважать своего мужа и подчиняться ему», – последовал стихийный взрыв негодования: слово «должна» было для нее самым ненавистным, лицо ее порозовело от ярости, а затем смертельно побледнело. Сквозь сжатые зубы она не столько проговорила, сколько прошептала: «Я никому ничего не должна».

      Наверное, именно в тот момент, у алтаря, она решила не быть женой своего мужа НИКОГДА. Единственное, что она взяла у него, так это фамилию, став Еленой Блаватской.

      Вскоре после свадьбы Никифора Блаватского назначили эриваньским вице-губернатором, что, грубо говоря, означало: дом – полная чаша. Устраивай приемы, балы, будь блистательной хозяйкой, но все это для новоиспеченной госпожи Блаватской не имело ровно никакого значения (материальное всегда меркло у нее перед духовным). Ей нужен был лишь паспорт (заметим для непросвещенных: тогда