Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты. Юрий Безелянский

которое окончится только с моей жизнью» – так писал он ей в письме от 17 апреля 1853 года после «нелегальной» встречи в Москве в марте.

      Ну а что дальше? Полина Виардо в 1861 году достигла зенита своей артистической славы. В опере Глюка «Альцеста» как певица и как артистка. Она была довольна: карьера, дом, семья, дети, надежный друг в лице Тургенева – все удалось. А он? Время от времени его посещали мысли об устройстве собственной личной жизни. В августе 1857 года Тургенев писал Некрасову: «Нет, уже точно: этак жить нельзя. Полно сидеть на краюшке чужого гнезда. Своего нет – ну и не надо никакого». Это отчаянное словечко «никакого» вызвано тем, что отдельные попытки найти подругу жизни, равную Полине Виардо, все окончились неудачей. Второй Виардо попросту не существовало.

      В сентябре 1856 года в Куртавнеле гостил Афанасий Фет. Поэт, воспевший «шепот, робкое дыханье, трели соловья», был очарован Полиной Виардо, но вместе с тем любовь Тургенева к Виардо осталась ему непонятной.

      Не только Фет осудил Тургенева за его чувства. «Многие за глаза смеялись над продолжительностью привязанности Тургенева к Виардо», – отмечала Наталья Тучкова-Огарева. Недоумевал и Некрасов. Он не раз доказывал своему другу Тургеневу всю пагубность его страсти к Виардо и призывал решительно порвать с ней. Занятно: советы, как правильно себя вести, дает человек, сам запутавшийся в своей личной жизни.

      Тургенев не смог, да и, конечно, не хотел, порывать с Виардо, хотя весной 1857 года началось новое охлаждение в их отношениях. Тепло и холод чередовались не однажды. За долгие годы отношения между Тургеневым и Виардо находились в разных фазах развития. Но постепенно жар тургеневского сердца начал ослабевать. Живое чувство все более превращалось в символ: в портрет Виардо над письменным столом (в его парижской комнате на улице Риволи), в статуэтку бронзового медведя. «Мне этот медведь вдвойне дорог, – писал Тургенев Павлу Анненкову, – потому, что он подарен мне единственной женщиной, которую я любил и вечно любить буду».

      Поздней осенью 1860 года произошло какое-то очень серьезное объяснение между Тургеневым и Виардо, отзвуком которого явилось письмо графу Ламберту от 28 ноября:

      «На днях – мое сердце умерло... Вы понимаете, что я хочу сказать. Прошедшее отделилось от меня окончательно, но, расставшись с ним, я увидел, что у меня ничего не осталось, что вся моя жизнь отделилась вместе с ним...»

      Однако жизнь продолжалась. Летом 1862 года семейство Виардо и Тургенев жили по соседству в Баден-Бадене. Полина Виардо усиленно занималась обучением детей. «Заставьте меня плакать здесь, тогда можете петь в Гранд-Опера», – говорила она хладнокровно в ответ на жалобы учениц.

      Луи писал книги о живописи и скульптуре, а также печатал в газете охотничьи очерки. И, конечно, в доме собирался сонм знаменитостей: пианистка Клара Шуман, композиторы Брамс, Вагнер и Лист, художник Доре, дипломат Бисмарк, и даже нидерландский король пожаловал однажды в дом, чтобы вручить Полине Виардо медаль «За искусство», правда, предварительно