Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты. Юрий Безелянский

ей хотелось властвовать над людьми. В душе ее звучали авантюрные струны. И нашелся человек, который умело к ним прикоснулся. Это был Иван Витт, начальник военных поселений на юге России, важная персона в ведомстве Максима фон Фока, то есть предтечи Третьего отделения.

      Вот этот Витт и «сманил» Каролину Собаньскую. Она оказалась его великолепным помощником и зарекомендовала себя первоклассным агентом. В одном мемуарном источнике сказано, что она «из-за барышей поступила в число жандармских агентов». Но, может быть, это лишь часть истины, а другая заключалась в том, что ей нравилось выведывать тайны, морочить людям голову, водить их за нос, решать судьбы – короче, властвовать почти безраздельно...

      К этому времени с графом Собаньским Каролина развелась и стала любовницей Ивана Витта. Он обещал развестись со своей женой Юзефиной, но не сделал этого. Собаньская осталась на положении наложницы, отнюдь, как ни странно, не тяготясь этим. Видно, семья, домашний очаг не были ее стихией.

      Движение декабристов 20-х годов, борьба поляков в 30-е годы за освобождение из-под гнета Российской империи держали департамент полиции в напряжении. Свою долю работы выполняла для него Каролина Собаньская.

      В сети Собаньской попал и опальный польский поэт Адам Мицкевич. Он был на пять лет моложе Каролины, но влюбился в нее. Он искал минуты для объяснения с хозяйкой салона, но куда там...

      Едва я к ней войду, подсяду к ней – звонок!

      Стучится в дверь лакей, – неужто визитеры?

      Да, это гость, и вот – поклоны, разговоры...

      Ушел, но черт несет другого на порог!.. —

      так жаловался в стихах поэт.

      Каролине льстило, что модный поэт пишет стихи, воспевает ее, словно Лауру, но не более того. Ни о какой взаимности не могло быть и речи. Каролина работала: следила за Мицкевичем и доносила в III Отделение. А Мицкевич об этом не подозревал, впрочем, как и Пушкин. Однажды она пригласила на чай сразу обоих: светило русской поэзии Пушкина и польской – Мицкевича. Пили чай. Болтали. Поэты наперебой говорили комплименты очаровательной хозяйке. Она дарила в ответ улыбки.

      Хорошо, что только улыбки. В случае с Мицкевичем и Пушкиным все обошлось без печальных последствий (может быть, Каролина Собаньская немного их пожалела?..). Молодому польскому патриоту Антонию Яблоновскому повезло куда меньше. Он раскрыл Собаньской контакты между польскими и русскими конспираторами и тут же был арестован. И подобных ему жертв Каролины Собаньской было не так уж и мало. Еще раз отметим: как агент Каролина Собаньская работала на совесть, да и судьба ее баловала, она избежала участи своей далекой последовательницы Маты Хари.

      Политический сыск действовал. Друзья исчезали, но ни Пушкин, ни Мицкевич не могли заподозрить в красавице Собаньской своего потенциального врага, классическая фраза «шерше ля фам» так и не была ими произнесена. Ее произнесла Анна Ахматова, работая над исследованиями о Пушкине. Анализируя пушкинскую эпоху,