Защита вздорного свидетеля. Анатолий Галкин

что накануне между Артемом Шмаковым и убитой Людмилой Кравчук была ссора.

      Старшая медсестра выслушала вопрос, понурив голову. И Оксана Боровик и сам Шмаков были ее начальниками. И говорить против них – это себе дороже! Когда-нибудь, да аукнется…

      Но в детстве мама всегда пугала Свету милицией. У нее на подкорке сидел образ сильных злых мужчин в форме, которые вдруг приходят и забирают в свои застенки… Сейчас они называются полицейскими, но это еще страшнее!

      Громова подняла глаза и несколько секунд печально смотрела Оксане в глаза.

      – Вы меня простите! Я вас с Артуром Олеговичем очень люблю, но здесь надо говорить правду и ничего, кроме правды… Да, гражданин начальник, у Шмакова был конфликт с этой шалавой!

      Майор немного смутился… Если объективно посмотреть со стороны, то свидетельница Громова выглядела очень благородно, а он вел себя, как хитрый и злой следователь из НКВД.

      – Я для вас, Светлана Егоровна, не «гражданин начальник». Вы же пока не подсудимая или осужденная… У нас идет спокойный дружелюбный допрос. Называйте меня попросту – Михаил Петрович.

      – Понятно, господин майор…

      – Хорошо, Светлана!.. Почему вы назвали Людмилу Кравчук «шалавой»?

      – Это я зря! О покойниках нельзя говорить плохо… Но эта Милка просто достала! Ощетинилась, что мой кактус, злыми глазками на всех зыркает, а говор, как у привокзальной девки…

      – Но драка между ними была?

      – Странный вопрос!.. Какая это драка, Михаил Петрович? Совершенно без повода эта макака набросилась на Артура Олеговича… Она чуть лицо ему не расцарапала. Как кошка в него вцепилась и при этом выла, как…

      – Как собака?

      – Нет, товарищ майор. Она выла, как гиена!

      – И, значит, Светлана Егоровна, после конфликта Шмаков мог обидится на потерпевшую?

      – Конечно, мог!

      – Отлично! А на фоне обиды и большой неприязни подозреваемый мог подкараулить девушку и в состоянии аффекта убить.

      – Вот уж нет, майор! Дудки!.. Шмаков – мужик добрый. Обиделся и быстро забыл!.. У него не могло быть никаких аффектов!

      – Я же не утверждаю, Светлана Егоровна. Это просто версия… Я говорю чисто теоретически.

      – А теоретически, гражданин полицейский, и вы могли убить… У вас алиби есть? Где вы были вчера около одиннадцати?

      – Я дома был. Жена может подтвердить. Мы с ней уже спать собирались… Постойте, Светлана Егоровна! Вы не забывайтесь! Здесь я вас допрашиваю, а не наоборот… Подпишите протоколы. На каждом листе фразу: «С моих слов записано верно». Ну и дату, подпись…

      Громова подписала бумаги, получила пропуск на выход и ушла… У самой двери она оглянулась и взглянула на Оксану виноватым взглядом.

      После ухода свидетельницы майор Фирсов встал. Он не мог разговаривать со Штурмом сидя… Это был, конечно, адвокат, но он самый мудрый и важный защитник в городе.

      Генерал среди адвокатов!

      Фирсов понимал, что в этом деле у него на руках все козыри. Но он боялся Штурма!.. Семен Осипович всегда умел