Перстень Тамерлана. Андрей Посняков

Олегом Иванычем Рязанским, хана твоего, Тайгая, приятелем.

      – Олегом Иванычем Рязанским? – ошеломленно повторил Раничев. – Вы, часом, историю не преподаете в местной школе?

      – Холоп я, – снова пал ниц мужик.

      – Вот заладил. Совсем как в фильме. – Ивану уже начала надоедать эта довольно-таки странная беседа. – Так, говоришь, там деревня-то?

      – Там, там… – закивал мужичок.

      – А город в какой стороне?

      – Какой город? Пронск, Елец аль Угрюмов?

      – Угрюмов. – Раничев облегченно кивнул; оказывается, еще не все потеряно. – От вашей деревни туда автобус ходит?

      Мужик ничего не ответил, только смотрел снизу вверх, преданно, словно пес.

      – Так где город-то?

      – Там. Все прямо, бачка, потом по пронской дорожке.

      – А, пронское шоссе. Знаю. Ямочный ремонт там недавно делали. – Раничев улыбнулся. – Ну спасибо.

      – И тебя спаси Бог, бачка! – Мужичок стегнул лошадь и быстро свернул на развилку.

      – Сам ты «бачка»! – углубившись в рощу в указанном мужичком направлении, передразнил Иван и вдруг вспомнил, что так и не догадался попросить у него спичек – курить захотелось со страшной силой..

      Выйдя из рощицы, дорога круто поворачивала к лугу, ярко-зеленому, светлому, с желтыми шариками одуванчиков. Позвякивая колокольчиками, на лугу паслось стадо коров. Рядом горел небольшой костер. Сидевший у костра пастушок – белоголовый мальчуган лет десяти-двенадцати, – увидев Раничева, вскочил на ноги и низко поклонился.

      – Да они тут что – все психи? Эй, парень, огонька не найдется?

      – Сейчас, батюшка.

      – Хм… «батюшка».

      Пастушонок метнулся к костру и, вытащив оттуда тлеющую головню, протянул ее Раничеву.

      Благодарно кивнув, тот, достав сигарету, прикурил и довольно затянулся, выпустив дым кольцами. Хвастливо скосил глаза на мальчишку – как, мол? – и чуть было не проглотил сигарету! Пастушонок смотрел на него широко раскрытыми округлившимися от неописуемого ужаса глазами – словно бы Раничев только что проглотил живую змею.

      – Ну, и чего выпялился? – досадливо поинтересовался Иван.

      Вместо ответа пацан вдруг замахал руками, перекрестился и опрометью бросился к лесу.

      – Окстись, окстись! – стуча зубами от страха, громко приговаривал он на бегу. – Сатана!

      – Ну и местечко – одни придурки, – покачал головою Раничев и, бросив окурок в пыль, продолжил путь. Впереди, за деревьями, замаячили крыши домов. Вернее – изб, это название больше соответствовало открывшимся глазам Раничева строениям. Поискав глазами магазин или почту и таковых не обнаружив, он направился к первой попавшейся избе – маленькой, вросшей в землю, без трубы – из тех, что назывались курными. На крытой старой соломой и дерном крыше избенки росло несколько маленьких березок, во дворе, огороженном покосившимся плетнем, лениво валялась в пыли тощая хрюшка. Рядом с ней, спиной к Раничеву, нагнувшись, стояла старуха, одетая