Хроники Края. За Темными Лесами. Крис Ридделл

же его забавляла мысль о том, как, наверно, удивились его родители, когда он появился на свет: смуглый, темноволосый, зеленоглазый мальчишка с гладкой кожей и необычайно длинными для лесного тролля ногами. Он неотрывно глядел на огонь. Воздушное дерево горело очень хорошо. Пурпурные всполохи окутывали коротенькие, толстые поленья, и они, потрескивая, послушно переворачивались на другой бок, когда их ворошили кочергой. Лесные тролли умеют выбрать себе дрова по вкусу и знают, что каждое дерево горит по-своему. Душистое дерево, например, когда его положишь в очаг, начинает испускать дурманящий аромат, и тот, кто вдыхает его, погружается в сладкие, полные ярких грез сны, а серебристо-бирюзовая древесина колыбельного дерева начинает петь диковинные, печальные песни, как только огонь вгрызается в ее кору, и ее грустные мелодии, конечно же, не всякому придутся по вкусу. А еще печку можно топить таким деревом, как дуб-кровосос, ствол которого плотно оплетает лиана-паразит – ползучее растение, известное под названием смоляная лоза. Добывать древесину дуба-кровососа крайне опасно. Если тролль не знает лесных законов, он может погибнуть в алчной пасти дуба, заглатывающего свою жертву живьем, ведь и дуб-кровосос, и смоляная лоза – самые опасные деревья в Темных Лесах.

      Конечно, древесина дуба-кровососа дает много тепла, но, когда дрова горят в печке, они не издают приятного запаха и уж, разумеется, не поют. Они охают и стонут, и их заунывный вой отпугивает обитателей чащи. Нет, пожалуй, воздушное дерево – самое любимое у лесных троллей. Поленья весело трещат в печке, и яркое алое пламя приносит в жилища мир и покой.

      Спельда продолжила свой рассказ, и Прутик зевнул. У нее был низкий грудной голос, и казалось, что она не говорит, а воркует.

      – В четыре месяца ты уже умел ходить, – сказала она, и мальчик ощутил гордость в словах матери. – А ведь дети лесных троллей обычно ползают на четвереньках до полутора лет, – тихо прошептала Спельда.

      Неожиданно для себя самого увлекшийся повествованием мальчик ждал продолжения. Наконец настало время для «но». И каждый раз, когда наступал этот момент, дыхание у него прерывалось, а сердце уходило в пятки.

      – Но, – произнесла она, – хотя в физическом развитии ты сильно опережал сверстников, говорить ты не умел. Тебе уже исполнилось три года, но ты все еще не произнес ни одного слова.

      Она повернулась на стуле.

      – Я думаю, не нужно повторять, сколь это было серьезно. – Мать вздохнула еще раз, и еще раз Прутик с отвращением отвернулся.

      Он внезапно вспомнил, чему учил его Вихрохвост: «Чуешь, откуда ты родом?» Прутик понял, что могло значить это выражение: по нюху всегда можно распознать дух родного дома. Но что если он ошибался? Может, прав был эльф-дубовичок, который, как всегда небрежно, добавил: «Если ты воротишь нос от запахов родного дома, значит, это не твой дом».

      Прутик, чувствуя себя виноватым, сглотнул слюну. Он часто мечтал о другом доме, когда после целого дня издевательств и насмешек укладывался в своей конуре.

      Сквозь окно было видно, как на изрезанном листвой небе солнце опускалось