Перси Джексон и последнее пророчество. Рик Риордан

когда мне исполнится шестнадцать лет, что произойдет через пять дней – как раз тогда, когда ожидается атака Тифона на Нью-Йорк. Чуть об этом не забыл!

      – Ну, по-моему, для одного вечера достаточно, – заключил Хирон.

      Он взмахнул рукой – и пар исчез. Сражение Тифона и богов в буревых тучах исчезло.

      – А по-моему, так маловато, – пробормотал я.

      И на этом заседание военного совета завершилось.

      Глава четвертая

      Металлический саван

      Мне снилось, что Рейчел Элизабет Дэр бросает дартс в картину, на которой изображен я.

      Она стояла в своей комнате… Нет, не так. Должен сказать, что у Рейчел нет комнаты. В ее распоряжении верхний этаж родительского особняка – роскошного перестроенного дома в Бруклине. Ее «комната» – это громадный чердак с прожекторами вместо ламп и окнами от пола до потолка. Этот этаж почти в два раза больше квартиры моей матери.

      Из ее заляпанной краской дорогущей акустической системы доносились ревущие звуки альтернативного рока. Насколько я мог судить, единственное правило Рейчел касательно музыки состояло в том, что на ее айподе не может быть двух песен с похожими мелодиями и все они должны быть необычными.

      На ней было кимоно, и волосы ее торчали в разные стороны, словно она только что проснулась. На кровати все было перевернуто. С мольбертов свисали простыни материи. Грязная одежда и старые обертки от энергетических шоколадок валялись на полу, но когда у тебя комната таких размеров, кавардак не очень заметен. В окне виднелись очертания Манхэттена во всей их ночной красе.

      Рейчел бросала дротики в картину, где изображался я, стоящий над поверженным гигантом Антеем. Рейчел нарисовала ее пару месяцев назад. Я скорчил такую свирепую (даже пугающую) рожу, что трудно было понять, хороший я парень или плохой, но Рейчел сказала, что именно так я и выглядел после сражения.

      – Полубоги, – пробормотала Рейчел, бросая в полотно еще один дротик. – И их дурацкие квесты…

      Большинство дротиков улетали в никуда, но несколько попали в цель. Один торчал у меня под нижней губой, словно козлиная бородка.

      Кто-то постучал в дверь ее спальни.

      – Рейчел! – раздался мужской голос. – Что ты там, черт побери, делаешь? Выключи это…

      Рейчел схватила пульт дистанционного управления и выключила музыку.

      – Входи.

      Отец вошел, нахмурившись и моргая от света. У него были волосы цвета ржавчины, чуть темнее, чем у Рейчел. Они прилипли на одну сторону лица, словно он всегда спал на одном боку. Карман его синей шелковой пижамы украшала монограмма «ВД». Представляете? Кто вообще делает монограммы на пижаме?

      – Что тут происходит? – спросил он. – Три часа ночи.

      – Не могу уснуть, – ответила Рейчел.

      Дротик, который имитировал мою бороду, слетел с картины. Остальные Рейчел спрятала за спиной, но мистер Дэр их заметил.

      – Итак… насколько я понимаю, твой друг не вернется в Сент-Томас?

      Мистер Дэр так меня называл. Никогда