Последняя подлодка фюрера. Миссия в Антарктиде. Вильгельм Шульц

который бросился на помощь командиру.

      Глава 6

      ФАРВАТЕР № 58

      Режет влажную землю сошник.

      Провода стиснули жирную стену.

      Железо звенит, железо свистит.

      Дайте пожить и железу.

Алексей Крученых (1916)

      При всех несомненных минусах тюремная камера – это место, где можно выспаться… На сей раз камерой служил подвал комендатуры. Здесь было много всякой всячины. Последние три недели этот подвал по назначению не использовали. Тут уже не место заключения. Тут склад, а может, уже и не склад, а свалка.

      – Чего ты полез? – мрачно спросил Ройтер у Зубоффа.

      – Я защищал командира… по уставу…

      – Ох, уставник… – ухмыльнулся Ройтер. – Ну, долго нас тут не продержат – однозначно. Скоро нас хватится Рейхсфюрер, и тогда всю эту компашку научат родину любить… Ну вот – 13:45 – «Густлофф» 15 минут назад покинул рейд. Мы с вами, герр Зубофф, опоздали на пароход.

      Ройтер пнул ботинком попавшуюся под ногу необычную желтую полированную пластинку. Что бы это могло быть? Неужели янтарь? Ройтер поднял его с полу. И правда янтарь… Кто бы мог подумать… Смотри-ка еще… Несколько крупинок балтийского солнца рассыпались по серому бетонному полу. Интересно, что здесь могло лежать? Неужели янтарь не упаковали по-человечески? Он вспомнил свой контейнер. Грузовик резко вильнул, чтобы уйти от очереди крупнокалиберного пулемета. Груз резко подается вправо, лопается конец, которым его укрепили. А может, его перебил осколок? Или пуля. Все может быть. И вот уже серый ящик кувыркается под откос, по дороге несколько раз переворачиваясь. Кувыркался-кувыркался, пока не застыл, беспомощно откинув треснувшую крышку. Ройтер проследил лично, чтобы не осталось ни одного кусочка бакелита. Но снег же! По колено почти, особенно в низинах. Как там все соберешь? Может, и здесь так же…

      Ройтер не знал, где Карлевитц. Он не видел, как инженер-лейтенант ретировался. Да ему и в голову не могло прийти, что Карлевитц сбежит. Ведь то, что этот офицер не трус и не предатель, все могли убедиться не однажды. Почему же он не поддержал командира? А ответ был прост. Уроки мастера Накамуры не прошли зря для почетного арийца. Может быть, он что-то увидел, а может быть, просто решил действовать по обстановке, ведь синтоизм учит – нет плохих и хороших поступков, есть уместные и неуместные. Так Карлевитц наиболее уместным посчитал покинуть здание портоуправления. Ведь если бы он оказался вместе с ними в подвале, то спустя 4 часа от пирса не отшвартовался эсминец «Лёве» и не взял бы курс в открытое море. Одному богу известно, как Карлевитц сумел найти слова для Пауля Прюффе – командира эсминца. Что сыграло главную роль? Нерушимое флотское братство, позволившее бывшему вахтенному миноносца найти общий язык с коллегой, эсэсовская форма или сакральные знания, полученные на уроках наставника? Насколько нужно быть убедительным, чтобы заставить Прюффе выйти из порта без прямой санкции командования? Но теперь-то на «Густлоффе» уж точно могут вздохнуть спокойно. Охранение есть. Вернее будет. Через