На самоходке против «Тигров». Василий Крысов

сражаться. Еще с полчаса шла ожесточенная битва, и наконец, не добившись успеха, немцы вынуждены были отойти на исходные позиции.

      И тут мы узнали, что экипаж Порфирия Горшкова чудом остался жив! После боя мы бросились к его самоходке, там сгрудились батарейцы, и горшковцы наперебой рассказывали, как все было. Люди уже задыхались, закупоренные в машине, пламя перебиралось из моторного в боевое отделение, все люки оказались намертво замурованы; надежда оставалась только на аварийный выход в днище машины, его тоже заклинило, но по нему удобнее было бить. Задыхаясь от гари, сменяя друг друга, экипаж тяжеленной кувалдой долбил перекошенный люк, все уже выбились из сил, каждый мысленно прощался с жизнью.

      – Но лейтенант наш оказался покрепче, – рассказывал наводчик Вася Цыбин, похожий на вылезшего из топки кочегара, – на втором заходе так шибанул, что сбил шарнир, люк чуть подался вниз, еще два раза саданул – и люк вертикально повис над землей! Командир наш вылез последним в уже загоревшемся комбинезоне, но с двумя огнетушителями и сразу же бросился тушить пламя, сначала через жалюзи, потом через люк моторного отделения. Мы тоже начали гасить пламя, кто землей, кто брезентом. Потом сумели открыть верхний люк, не дав загореться боеприпасам, тем и спасли машину…

      На броне лежала кувалда, которой они пробивали себе путь к жизни из «крематория», а весь экипаж все еще кашлял и учащенно дышал, стараясь побольше вдохнуть кислорода. Мы с радостью всматривались в их черные лица. Удивительный это был экипаж! Интернациональный! Командир Порфирий Горшков – удмурт, наводчик Вася Цыбин – русский, механик-водитель Качкун Мукубаев – казах, заряжающий Назар Кушбеков – узбек, замковый Егор Гордиенко – украинец. Надо сказать, в танковые войска из других национальностей, кроме русских, украинцев и белорусов, призывали только хорошо образованных и знающих русский язык, так как все команды в бою должны выполняться мгновенно и правильно, стало быть, все члены экипажа должны даже думать по-русски, чтобы не терять время на перевод на свой язык. Таким и был этот экипаж.

      Третья атака.

      Судя по тому, как шли дела, рассчитывать на сколько-то длительную передышку не приходилось. И ко всему, хотя время уже перевалило за полдень, жара стояла несусветная, пот ручьями стекал по лицу, очень хотелось пить, но обе наши фляги давно опустели, нужно было терпеть до позднего вечера, когда прервутся бои. Был соблазн набрать воды из системы охлаждения двигателя, но мы на это не пошли, сберегая мотор.

      Около четырех часов дня до сотни бомбардировщиков снова нанесли удар по нашей обороне, и следом артиллерия и минометы в течение сорока минут вели непрерывный массированный огонь по участку первого эшелона стрелковой дивизии. Только что восстановленные оборонительные сооружения были снова разрушены и перемешаны с землей. Центр этих бомбардировок находился в стороне от нашей батареи, но и нас колыхало больше часа.

      И началась новая атака немцев! И опять крупными силами! На батарею