Ричард Длинные Руки. Гай Юлий Орловский

время ехал молча, холодок страха шевелил волосы. Спросил осторожно:

      – А что с теми?

      – Лучше бы они погибли, – ответил Бернард коротко.

      – А что с ними происходит? – допытывался я.

      Бернард покачал головой.

      – Не хочу об этом говорить. Понял?

      – Понял, – ответил я покорно и начал придерживать коня. – Прости, что потревожил.

      За спиной послышался конский топот. Асмер догнал, поинтересовался:

      – А правда, что ты гарпию задавил голыми руками?

      – А что было делать? – спросил я. – Меча не было, топора – тоже.

      – Гм… не знаю, помог бы топор.

      Я насторожился.

      – А почему нет?

      – Да знаешь ли… – Голос Асмера стал нерешительным. Он оглядел меня с головы до ног, заколебался, махнул рукой. – Словом, легче троих закованных в железо рыцарей сразить, чем одну такую крылатую гадость.

      – Почему?

      – Не знаю, но когда нападают, то руки и ноги делаются ватными. И в голове такой грохот, как будто камнедробилка заработала… Еле-еле поднимаешь щит, топор…

      Я пожал плечами, камнедробилкой не удивить того, кто слушает хэви-метал.

      – Не знаю. Я ничего такого не слышал. А эта тварь… она ж не больше бродячей собаки! Я знал людей, что даже кошек боятся, крыс, мышек, пауков… хотя легко могут растоптать, расплющить…

      Асмер помолчал, сказал задумчиво:

      – Может быть, ты гораздо больше прав, чем догадываешься.

      Глава 7

      На привале Асмер в ручье полоскал рубашку, Бернард пробурчал, что внизу по течению на милю вся рыба издохнет, а это ж божьи твари, грешно, священник оставил книгу и углубился в чащу. Но ушел недалеко, я увидел над зеленью кустов седые пряди с розовой плешью, потом вроде бы совсем рядом качнулось нечто серо-коричневое.

      Два оленя внимательно рассматривали священника. Он что-то говорил, помавая обеими дланями, будто растирал по невидимой стене тесто. Подошел крохотный олененок, глаза большие, серьезные, с ходу попытался боднуть человека в колено безрогой головой, потом заслушался. Священник присел и, глядя ему в глаза, читал молитву, почесывал белое нежное горло. Взрослые олени смотрели без страха.

      Я попятился, не люблю пугать зверей, у нас они и так запуганные, зато Бернард увидел, ахнул, заорал обрадованно:

      – Патер, хватай за рога вон того, толстого!..

      Совнарол даже не оглянулся, а олени вздрогнули от громкого голоса, отступили на шажок. Бернард ругнулся шепотом и громко сказал:

      – Патер, мясо кончилось!.. У нас только хлебные лепешки и малость сыра. Господь не обеднеет…

      Священник ответил, не повышая голоса:

      – Изыди с такими речами!.. Не поддавайся искушению диавола!

      Олени пугливо прядали ушами, но не уходили, доверчиво тыкались бархатными мордами. Красиво вырезанные ноздри трепетали. Священник встал, чесал оленей за ушами, они жмурились, томно выгибали шеи. Бернард взглядом уже освежевал всех троих, разделал мясо и жарил на углях, потом вздохнул, уже смиреннее объяснил:

      – Это