Накануне Армагеддона. Свобода. Жизнь. Будущее. протоиерей Всеволод Чаплин

не так ли?

      ГАСАН-ОГЛЫ. А можно я? Зачем кусать жандармов надо было? Тарелками в них кидаться? Эти ваши подзащитные пьяные были совсем. Не понимали ничего.

      ЗАЙЦЕВА. Игорь, давайте-ка я отвечу товарищу майору. Девушки не сразу поняли, что в комнату вошли представители правоохранительных органов. Удостоверения им показали слишком быстро, представились тихими голосами, а форму теоретически кто угодно может надеть. Мои подзащитные решили, что совершено бандитское нападение, и действовали в рамках самообороны.

      ГАСАН-ОГЛЫ. Стыдно врать… Они решить ничего не могли. Были не в состоянии.

      ВЕДУЩИЙ. Да, попробуй разберись без видеозаписи.

      ЗАЙЦЕВА. А у нас запись есть. Хозяйка заведения успела скачать со своих камер.

      ВЕДУЩИЙ. А вы вот, поди, отредактировали.

      ЗАЙЦЕВА. Какое это имеет значение? То, что на записи изображено, – правда. Доказать монтаж при записи с таких камер почти невозможно.

      ВЕДУЩИЙ. А вот купирование возможно?

      ЗАЙЦЕВА. Ничего о купировании не знаю. У меня запись есть в таком виде, в каком я ее получила от подзащитных.

      ВЕДУЩИЙ. А вот показать ее можете?

      ЗАЙЦЕВА. Хоть сейчас выведу на экран.

      ВЕДУЩИЙ. Техники, можем запись вывести?

      ГОЛОС ИЗ-ЗА КАДРА. Через минуту – да.

      ВЕДУЩИЙ. Теперь вот возникает моральная проблема. Жандармерия в лице комиссии по этике не захотела публиковать свою запись. А мы можем? Имеем право? Кто что думает?

      ГАСАН-ОГЛЫ. Я против. Там есть деталь. Может очень повредить девушкам.

      МАРКАРСКИЙ. Не вижу причин, почему бы мы не могли показать запись. Имена и лица этих девушек и так известны – все каналы уже сутки их показывают. Мы их душевному состоянию уже ничем не повредим. А правда очень важна. Были пьяны – значит были. Били посуду – значит били. Почему обязательно…

      ВЕДУЩИЙ. У нас пять минут осталось, простите. Отец Петр?

      МИНЯЙЛО. А можно я просто воздержусь от какого-либо суждения? Я, знаете, не знаю.

      ВЕДУЩИЙ. Яков Аркадьевич, мы с вами вдвоем за. Один против, один воздержался. Ну и Виолетта с нами, конечно. Хоть у нас тут и не Верховный совет, и регламент, как говорится, не прописан. А вот все равно – давайте посмотрим. Но кратко. Виолетта, вот какой фрагмент лучше?

      ЗАЙЦЕВА. Минуты с третьей. Отмотайте там, посмотрите, как менты – простите, жандармы – входят в дверь, и как девушки испугались. Ой, а может, не показывать? Я забыла… Я пошутила…

      ВЕДУЩИЙ. Так вот уже идет же запись. Стоп, а они что – вообще простоволосые? На людях? Там что, женская баня все-таки была? Тогда почему жандармы мужчины были?

      ГАСАН-ОГЛЫ. Не баня, не баня. Я же говорил – показывать не надо было.

      ВЕДУЩИЙ. А это помещение может считаться женской частью дома?

      ГАСАН-ОГЛЫ. Нет. Это вообще не жилой дом. Это официально называлось «административный и культурный центр». Но имущество частное.

      ВЕДУЩИЙ. То есть вот вообще без платков они там сидели?

      ГАСАН-ОГЛЫ. Вообще без платков.

      МАРКАРСКИЙ. Это очень неприглядная