Кумач надорванный. Роман о конце перестройки. Игорь Бойков

проворчал мужик в нахлобученном почти на самые глаза “петушке”.

      Студенты, быстренько забросив плакаты и флаги в кузов подогнанного к углу площади грузовика, резво пробирались сквозь людское скопление в сторону парка.

      – Отстрелялись, всё, – Медведев, хитровато посмеиваясь, сплюнул под ноги. – А не то ещё на что-нибудь припашут.

      Разговоры в медленно расползающейся толпе после выступления первого секретаря звучали раздражённые: дефицит, талоны, бардак…. Казалось, Артемьев, сам того не желая, лишь сильнее растравил в людях давно копящееся недовольство.

      – Ну и чего он вышел, спрашивается? Чего сказал? – недоумённо вопрошал собеседника пожилой, сутуловатый дядечка в шляпе.

      Тот озадаченно кривил рот и вздымал плечи.

      В парке, в отличие от площади, было веселее. Семьи, молодые пары, оравы школьников… Какой-то усатый мужик, стоя на самой середине бульвара, наяривал на гармошке, распевая сипловато что-то революционное и очень давнишнее. Там и сям попадались пьяные – народ, как и во всякий праздник, к середине дня начинал хмелеть.

      – Во “Встречу” двинем? – проговорил Кондратьев, поглядев в конец аллеи. – Или как?

      Заведение здесь располагалось только одно – неказистое, укрытое в глубине парка кафе. Но в праздничные или выходные дни оно не бывало малолюдно.

      – Думаешь, уместимся все? – усомнился Скворцов. – Там с местами всегда напряг.

      Кондратьев поскоблил указательным пальцем подбородок.

      – Посмотрим. Другого-то поблизости всё равно нет.

      Ватагой в полтора десятка человек они заспешили вглубь парка, но когда дошли до места, лица их вытянулись.

      – Вот додумались – закрыться в праздник! – выругался Медведев, дёрнув с досады накрепко запертую дверь. – Охренели они, что ли?

      “Встреча” действительно оказалась закрыта. Плотные, бордовые шторы на окнах были опущены до самых подоконников. На занавешенных дверях не висело никаких объявлений, один только увесистый замок.

      – Может, они вообще закрылись? С концами? – предположил Валерьян, глядя на пыльные, немытые стёкла.

      Кондратьев озадаченно заложил за щёку язык.

      – Недавно вроде ещё работало.

      – Выходной день, люди гуляют, а они выдумали себе какой-нибудь там переучёт. Маразм… – прогудел Дима Томилин, раскосоглазый, тонкокостный парень из параллельной группы.

      Пришлось поворачивать и идти обратно, к выходу из парка. Другое кафе было не близко, кварталах в пяти от центральной площади.

      – Слушайте, а может, ко мне пойдём? Родители в гостях, раньше вечера не вернутся, – предложил вдруг Медведев.

      Ватага их приостановилась.

      – А закупиться самим, в магазине? – спросил Кондратьев.

      – Будет тебе в магазине, ага, – сплюнул Томилин. – Всюду уж всё расхватали.

      Медведев ухмыльнулся:

      – У меня самогонка есть колхозная. Пробовал – ништяк.

      Кондратьев