Два зайца, три сосны. Екатерина Вильмонт

дороги.

      – Не то слово! Юль, а как тебе новая Москва?

      – Москва как Москва, ну чуть понаряднее стала, светлее по вечерам, но в принципе тут мало что изменилось…

      О, это она наступила на любимую мозоль!

      – То есть как мало изменилось? – вскинулась я. – Это же совершенно другой город!

      – Разве? Ну вероятно, я мало видела…

      Не заводись, сказала я себе, плюнь, это же твоя родная сестра, которая не была здесь бог знает сколько лет. Ну не заметила она перемен, и что? Это разве так важно?

      – Знаешь, не стоит оставлять сумку в машине, возьмем ее наверх.

      – Воруют? – улыбнулась она.

      – А у вас разве не воруют?

      – Еще как! Не злись, Олеська!

      – Извини.

      Мы поднялись на шестой этаж. Подъезд у нас довольно приличный, как-никак кооперативный дом, и все-таки мне казалось, она как-то брезгливо морщит носик. Или мне только кажется?

      – У тебя красиво! – воскликнула она, едва войдя в квартиру.

      Мне было приятно. Я горжусь своим жилищем, в которое вбухала немало собственной фантазии и денег, тоже, слава богу, собственных.

      – Это что-то вроде студии?

      – Да нет, это как говорится, мое «всё». Я тут работаю и принимаю гостей и, главное, живу так, как мне хочется.

      – А почему ты не купила квартиру в новом доме, я видела, в Москве много новых красивых домов…

      – Мне подвернулась эта квартира и очень понравилась, тут кухня как вторая комната и прихожая просторная и, главное, мне на эту квартиру хватило денег. А в новых домах так дорого… Ладно, Юль, проходи на кухню, будем завтракать, я голодная…

      – О, икра!

      – Я помню, ты любишь…

      – Обожаю! А это что?

      – Фруктовый хлеб, вот с этим сыром очень вкусно. Тебе выжать апельсиновый сок?

      – Нет, я пью только морковный…

      – Извини, чего нет, того нет.

      – Кстати, очень полезно…

      – Терпеть не могу! – поморщилась я, вспомнив, как мы с Миклашевичем в Израиле попробовали морковный сок и нас обоих чуть не стошнило, хорошо еще, мы догадались купить один стакан на двоих… Как мы тогда хохотали, и с каким наслаждением пили потом грейпфрутовый, мутно-красный, холодный, терпкий… Как я тогда была счастлива…

      – Кофе, чай?

      – У тебя есть зеленый?

      – Конечно!

      Наконец я тоже села за стол.

      – Обалдеть, Юлька, это ты! – Я совершенно не знала, о чем с ней говорить.

      – Олеська, скажи, у тебя сейчас есть мужчина?

      – В каком смысле?

      – В прямом.

      – В прямом, пожалуй, нет… Мне как-то не до того было в последнее время…

      – А замуж ты больше не выходила? После Юры?

      – Нет, я не создана для семейной жизни. Слава Богу, у меня есть Гошка… А видеть постоянно кого-то в своем доме мне совсем не хочется. Юль, а кто твой муж-то? Расскажи.

      – Он фабрикант, обувщик и просто хороший человек. Добрый, широкий… ну а больше о нем сказать нечего.

      – А ты? Ты чем-то занимаешься?

      – Да, я занимаюсь в