На взлете. Лера Владимировна Колосок

воде, положила на лоб платок.

      – Вам лучше? Борис поднес к губам ее руку и целовал ее нежно. А по его щекам текли скупые, мужские слезы.

      – Какая вы добрая, ласковая, какие у вас белые, нежные руки. Мамочка моя, милая моя мамочка. Не оставляй меня, не бросай меня.

      В посудомоечную забежал перепуганный директор ресторана.

      – Вам уже лучше? Мы это так не оставим. Кричал он. Мы его уволим, мы накажем этого официанта.

      – Парня не трогать. Приду проверю. Сказал Борис строго директору. Он сунул ему в карман деньги.

      – А эта женщина у вас больше не работает.

      – Как это не работает? В чем я виновата? Начала возмущаться Белла.

      – На что же я буду жить? Я эту работу отыскала с трудом.

      – С сегодняшнего дня вы работаете у меня. Помогите мне дойти до машины. У меня кружится голова.

      Когда Белла вошла в гостиную, она сразу увидела большую фотографию в дорогой рамке. На нее смотрела женщина, вернее с фотографии она смотрела сама на себя, только там на фотографии она была моложе и на лице была легкая, нежная, добрая улыбка. Настолько было такое удивительное сходство.

      – Ивашка! Ты где? Кричал Борис. Наша мама вернулась. Наша мамочка здесь, она снова дома.

      Иван спустился по лестнице, вошел в гостиную. Он оторопел и пристально смотрел на женщину. Затем он бросился к ее ногам, упал на колени, целовал ее руки и плакал. Борис тоже стоял на коленях плача и обнимая брата.

      – Мамочка! Никогда больше не уходи, не оставляй нас больше. Не уходи от нас никогда. Будь всегда с нами. Сквозь слезы шептали братья.

      – Вы что тут все чокнутые? Я в психушку попала? Что тут происходит? Мне кто-нибудь может объяснить?

      – Мамочка! Это только Ивашка контуженый, а я нормальный. Шептал сквозь слезы Борис.

      Белла сделала шаг назад и присела на рядом стоящее кресло.

      – Мамочка! Мамочка наша вернулась. Шептал в истерике, целуя руки Беллы Иван. Братья как собачки подползли к женщине, положив свои головы на ее колени, стали понемногу успокаиваться. А Белла откинув голову на спинку кресла, преодолевала дремоту. Наконец она прикрыла глаза и заснула. Ведь она уже и не помнит, когда нормально спала. Борис подвинул к женщине и осторожно положил ее ноги на пуфик. Иван укрыл ее пледом. Вывел из комнаты удивленных и ошалевших от невероятной картины свидетелей, двух друзей.

      – На сегодня все свободны. Шепотом произнес Борис. В доме воцарилась тишина.

      Белла быстро вошла в свою роль мамочки. Хотя она была старше Бориса на 10 лет, а Ивана на 12 лет, она искренне полюбила своих новых приемных сыновей, за их доброту, наивность и искренность. Она никогда не командовала, не указывала, не вмешивалась в их дела. Все в доме, даже прислуга стали называть ее мамочкой.

      Белла носила длинные ниже колен платья, распускала свои шикарные, волнистые, русые волосы. Может, чтобы больше походить на женщину с большой фотографии в гостиной. Украшала свои роскошные волосы золотыми ободками, шпильками и заколками, которые щедро дарили ей, ее новоиспеченные