Проект «Выжить после». Алексей Бестужев

болью. Спазмы, онемение – побочный эффект снотворного, который содержали дротики.

      Артур приглушенно ахнул: верно он думал, вырубили дротиками.

      – Кстати, А́ртур, – Барковский притворно улыбнулся. – В твоем дротике была повышенная доза, поэтому была временная дисфункция опорно-двигательного аппарата.

      Артура перекосило: мужчина говорил приторно и гадко. У Барковского была отменная дикция, он нарочито поставил ударение на букву «а» в его имени и разговаривал он так правильно и вежливо, что вся его фальшивая идеальность по-настоящему выбешивала.

      – Все, примите таблетки и ложитесь отдыхать. Через два часа приходите в семнадцатую комнату, – Барковский раздал каждому по красной капсуле.

      Артур недоверчиво, злобно покосился. Зачем он предлагает им таблетку от головы? Такую Артур еще ни разу не видел. Может, она отравлена? Нет, выходит совсем нелогично. Зачем было притаскивать их всех сюда, организованно собирать, затем расселять по комнатам? Чтобы потом дать отравленную таблетку? Нет, ерунда. Они нужны тут для чего-то еще… Но для чего?

      Барковский сухо попрощался и покинул комнату.

      – Слышьте, а таблетка, часом, не отравленная? – Толян настороженно вертел в пальцах капсулу, косясь на нее.

      – Не, нелогично получается, – покачал головой Потап и перевел нерешительный взгляд на Артура. Тот ответил ему одобрительным кивком, и оба залпом проглотили таблетки.

      – А, ну и я с вами, – беззаботно пожав плечами, сказал Толян и проглотил свою капсулу.

      – Вот идиот, – придавленным тоном произнес Крысер. – Там может быть что угодно – не обязательно отрава, а ты в рот тянешь.

      – Хочешь, чтобы голова болела – можешь не пить, – с отвращением бросил Артур, повернувшись к Курсенко. Тот уже занял кровать напротив шкафа, и, сгорбившись, сидел, исследуя красную таблетку.

      – Нас вообще, может, на опыты забрали, умник, – Крысер сухо кашлянул.

      – Где ты тут видишь кучу придурков в белом и операционные? Все придурки пока только в черном, и в операционную нас не положили.

      – Может быть, положат, – хмыкнул Крысер.

      – Слушай, Крысенко, я не настаиваю. Не хочешь пить – не пей! Но кретин ты полный, конечно, – Артур свел брови к переносице и скосил верхнюю губу так, что одна часть его лица презрительно скривилась.

      – Прекрати уже, – скептически нахмурившись, буркнул в ответ Крысер, и, все же решившись, выпил свою таблетку.

      – Крыс? —Толян, лежавший на кровати у двери, повернулся к нему, но Курсенко принципиально не отреагировал. Тогда Толян облокотился на локоть, помахал ему второй рукой и глухо свистнул (хотя по звуку – просто дунул сквозь свернутые внутрь губы), и сосед, наконец, уныло обернулся. – Тебя как по имени?

      – Дима, – Крысер сонно откинулся на свою кровать. Его искривленное лицо распрямилось, веки начали тяжелеть. – Блин, спать хочется… Очень хочу спать…

      Артур хмыкнул, но вдруг почувствовал, как у самого глаза начали закрываться. Тело снова обмякло, и он безвольной куклой рухнул на кровать. До