Эра Зайца. Сергей Васильев

вон сколько розг для себя мы заготовили – при этом они демонстративно потёрли попы – не то что им, перспективным ученицам, которых сам Князь уговаривал. Юля зашикала на них, но маявшиеся от безделья неофитки сказали, что Юля тоже, видимо, на красоту в ведре рассчитывает, и опять попы потёрли. Вот дуры. Бэримор сказал девочкам идти готовиться к присяге, очищаться от суеты, но они тут же заявили, что ждут примерку мундиров от меня. Бэримор спокойно сказал, что примерка этих мундиров много времени не займёт. Под ржание старой гвардии бездельницы быстро начали уходить, но врезались в сокрытую мною скамейку, которую не заметили, залюбовавшись нашим Князем, и повалились поперёк неё кверху попами. Сидевший на этой же скамейке Бэримор с трубкой только и сказал между смехом:

      – Решили потренироваться, молодцы, девочки, тяжело в учении, легко в получении… А попы трите, пригодится, нечего девицам в разных местах точки создавать…

      Лана, я и Катя, наконец, побежали в баню, торопясь, пока нам опять что-нибудь не поручили. В десятке метров от бани рядом с дозорными куполами и свежевырезанным деревянным корытом с мыльной водой сидел Серый, назначенный на стирку девчачьих вещичек. Он подмигнул нам и сказал побыстрее кидать ему ещё трусишки, но мы уже просто расхохотались от потока событий. Когда я через пять минут, завернувшись в плед, вынесла из бани кучу грязнющей одежды, то увидела, как две новеньких нахалки зашли в домик вслед за нашим Повелителем. Вот ведь засранки! Я тут же с возмущением поделилась увиденным с… с кем? Со старой гвардией гарема?.. Они даже не такие красивые как мы… А кто я с Катей? А Ланочка, сидя на лавочке и попискивая от распутывания Юлей веника на её головке, только рассмеялась:

      – Вот сбегу я года через три, а Повелитель совсем заматереет, и ты будешь в гареме ссоры между Триста Семнадцатой и Четыреста Десятой наложницами разбирать…

      А Катя вдруг заплакала и обняла вечно хихикавшую малышку. Мы с Катей вместе обняли Пигалицу вампиретту, усевшись на пол. Вдруг как то остро стало понятно, какая невероятная волна боли накатывается на Ланочку, и откатывается от стены смеха, а она гладила наши головы, попискивала от расчесывания и смеялась, что лет через пятьсот, мы, занятые пирсингом и причёсками юные красотки, и не вспомним об этих пустяках.

      Но как же великолепна правильная банька, да с веничком! Да с такой умелой банщицей. Юля оттирала нас, визжащих, мочалкой, потом хлестала и растирала веником, выгоняла из баньки и обливала ледяной водой из ручья, которую радостно таскали Федя, Бэримор и Серый. И оба новеньких. Всем хотелось к нам. Ещё бы, с таким то визгом!

      Потом Ланочка попросила, и Юля, обворожительно голенькая, показала танец с тростью. А потом… Воткнула дротик в пол. Тот увеличился и встал в распор до потолка. А разошедшаяся Юля в тесной баньке показала нам такооой танец на пилоне, что мы пожалели, что мы не парни! Катя только сказала, что Юля может невероятно зажечь сегодня ночью на пьянке Андрея с Демонами, не голенькая, конечно. Но Юля смутилась, заплакала,