Мегаполис. Николай Владимирович Бройтман

Мастицкий подошёл к Троеву. Тот на мгновение замолчал.

      – Вам что, молодой человек? – обратился Троев к Мастицкому.

      – Вот тебе твоя Россия! – сказал Мастицкий Троеву и ударил его ладонью по щеке.

      – Вы что… Кто это?.. – возмущённо кричал Троев.

      В аудитории раздался шум. Несколько студентов вскочили со своих мест и бросились в сторону Мастицкого. Они подбежали к нему и оттащили от Троева. Мастицкого вывели из аудитории.

      Через час Мастицкого завели в кабинет декана факультета.

      – Молодой человек, чем вы можете объяснить своё поведение по отношению к профессору Троеву? Профессор Троев, если вам это известно, уважаемый в нашем университете человек и учёный… – говорил декан.

      Николя сидел молча и смотрел на говорившего декана.

      – Почему вы молчите? – спросил декан Николя.

      – Я просто хотел, чтобы он говорил правду, – наконец ответил Мастицкий.

      – А вы, я так понимаю, считаете, что профессор Троев говорит только неправду или вас в чём-то обманывает? – спросил декан.

      – Я просто не согласен с его особой любовью к российской действительности и к власти, потому что вижу, что это не так, – ответил Мастицкий.

      – То есть вы не разделяете взглядов Троева на российскую власть? – спросил декан у Николя.

      – Я их не разделяю, потому что вижу то, что он не знает настоящей российской реальности, – ответил Мастицкий.

      – А вы значит её видите? – спросил декан.

      – Я её не вижу, я её ощущая на себе каждый день, – ответил Николя.

      – Вот что, студент Рогов, вам надо будет лично извиниться перед профессором Троевым прямо сегодня. Я буду должен это проконтролировать. И прекратите поднимать здесь «бунт несогласия». Видите себя культурно. У нас всё-таки общественное заведение, а не площадь для проведения «митингов несогласия», – ответил декан.

      Через несколько минут Мастицкий вышел из кабинета декана. Он отправился по коридору университета. Шедшие ему навстречу студенты, смотрели на Николя. Некоторые задавали ему вопрос о том, как прошёл его разговор с деканом.

      Мастицкий шёл и молчал, не отвечая на вопросы. Он теперь осознавал, что всё в университете пропитано российской системой. Он видел, как другие студенты просто обучаются следовать этой единым принятым в обществе взглядам на развитие российского общества, которые диктуются властью. Молодое поколение, считал Мастицкий, словно дрессируется под то, чтобы они жили в рамках этой системы. Мастицкий, казалось, тесно ощущал себя со своими взглядами, загнанным в рамки этой сложившейся в России системы. Революционные чувства Николя требовали от него сделать что-то в жизни, что изменило бы сложившийся порядок.

      Он дошёл до аудитории, в которой до сих пор было несколько студентов, стоявших рядом с профессором Троевым. Николя зашёл в аудиторию. Троев посмотрел в его сторону. Наконец, Мастицкий подошёл к нему.

      – Прошу