Двадцать тысяч лье под водой. Дети капитана Гранта. Таинственный остров. Жюль Верн

отверстия труб.

      Вторично бросили лаг.

      – Сколько хода? – спросил капитан Фарагут.

      – Девятнадцать и три десятых мили, капитан.

      – Поднять давление!

      Старший механик повиновался. Манометр показывал десять атмосфер. Но и чудовище шло «под всеми парами», делая без заметного усилия по девятнадцати и три десятых мили в час.

      Какая гонка! Не могу описать своего волнения. Я дрожал всеми фибрами своего существа! Нед Ленд стоял на посту с гарпуном в руке. Несколько раз животное подпускало фрегат на близкое расстояние к себе.

      – Настигаем! Настигаем! – кричал канадец.

      Но в тот момент, когда он готовился метнуть гарпун, животное спасалось бегством, развивая скорость не менее тридцати миль в час. И в то время как мы шли с максимальной скоростью, животное, словно издеваясь над нами, описало вокруг нас большой круг! У всех нас вырвался крик бешенства.

      В полдень нас отделяло от животного такое же расстояние, как и в восемь часов утра.

      Капитан Фарагут решился наконец прибегнуть к более крутым мерам.

      – А-а! – сказал он. – От «Авраама Линкольна» животное ускользает! Посмотрим, ускользнет ли оно от конических бомб! Боцман! Людей к носовому орудию!

      Орудие на баке немедленно зарядили и навели. Раздался выстрел, но снаряд пролетел несколькими футами выше животного, которое находилось на расстоянии полумили от фрегата.

      – Наводчика половчее! – скомандовал капитан. – Пятьсот долларов тому, кто пристрелит это исчадие ада!

      Старый канонир с седой бородой – я как сейчас вижу его спокойный взгляд и бесстрастное лицо – подошел к орудию, тщательно навел его и долго прицеливался.

      Не успел отзвучать выстрел, как раздалось многоголосое «ура!».

      Снаряд попал в цель. Но удивительное дело! Скользнув по спине животного, выступавшей из воды, ядро, отлетев мили на две, упало в море.

      – Ах чтоб тебя! – вскрикнул взбешенный старик. – Да этот гад в броне из шестидюймового железа!

      – Проклятие! – вскричал капитан Фарагут.

      Охота возобновилась; и капитан, наклоняясь ко мне, сказал:

      – Покуда фрегат не взлетит в воздух, я буду охотиться за этим зверем!

      – Вы правильно поступите! – ответил я.

      Можно было надеяться, что животное встанет, не выдержав состязания с паровой машиной. Ничуть не бывало! Часы истекали, а оно не выказывало ни малейшего признака утомления.

      К чести «Авраама Линкольна» надо сказать, он охотился за зверем с неслыханным упорством. Я думаю, что он сделал по меньшей мере пятьсот километров в этот злополучный день 6 ноября! Но наступила ночь и окутала мраком волнующийся океан.

      В ту минуту мне казалось, что наша экспедиция окончена и мы никогда более не увидим фантастическое животное. Я ошибался.

      В десять часов пятьдесят минут вечера снова вспыхнул электрический свет в трех милях под ветром от фрегата – столь же ясный, яркий, как и в прошлую ночь.

      Нарвал лежал неподвижно. Быть может, утомившись за день, он спал, покачиваясь