Гамбит пиковой дамы. Георгий Ланской

Париж по туристической визе, найдут меня, выдоят до последней капли, а потом задушат подушкой. Кто будет искать убийцу в толпе туристов? Полиция, конечно, заинтересуется моей личностью и получит немало сюрпризов, установив, что Алисы Буковской никогда не существовало.

      И что мне теперь делать?

      Я отправилась на прогулку, мрачная и издерганная. Погода стояла под стать настроению – моросил дождик. Небо затянули серые комковатые тучи. Тяжелые капли падали мне на лицо, срываясь с веток кипарисов. Леваллуа Перре засажен кипарисами вдоль и поперек, словно кладбище. Если я не приму решения, парижский пригород станет моей могилой.

      У Жака было пусто. Даже Максимилиан предпочел в такую погоду посидеть дома, не тревожа ревматические кости. Я осталась в летнике, невзирая на промозглую сырость и ветер. При всей любви ко мне, Жак не позволял Баксу сидеть внутри помещения.

      Сегодня явно был не мой день. Жак не выходил. Обслуживала меня его жена, косившаяся недобро, словно хотела укусить. Я вцепилась в горячую чашку, грея озябшие ладони. Бакс трясся мелкой дрожью и нетерпеливо переминался на месте. Прогуливаться под дождем он не любил, мерз и по приходе домой долго стоял на подстилке, ожидая, когда я укрою его одеяльцем.

      На дне чашки осталась остывшая коричневая лужица. Я поставила чашку на стол. Часы тикали, минутная стрелка ползла по кругу с отрешенностью старой черепахи. В голове мелькнула мысль, что было бы неплохо выпить рюмку коньяка, но я отказалась от этой идеи. Скоро предстояло ехать к Збышеку. Чувство острого, как бритва, одиночества охватило меня. Несмотря на то что я скрывалась второй год, привыкнуть к этому было невозможно. Всю жизнь со мной был кто-то, в ком я могла черпать силы: Володя, Женя, Агата… А сейчас я совсем одна.

      Я не сразу заметила Оливье, а он, судя по промокшей куртке, стоял и наблюдал за мной достаточно давно. Когда он без приглашения уселся за мой столик, я даже испугалась.

      – Как дела? – спросил он.

      – Хорошо, – ответила я, постаравшись изобразить беззаботность. – Извини, я тороплюсь.

      Он очень неприятно ухмыльнулся, и я подумала, что в его лице, еще недавно казавшемся таким милым, есть что-то звериное. Поспешно опустив взор, я наткнулась взглядом на его руки: тонкие, с худыми пальцами и аккуратными ногтями. Руки, так напоминающие лапки белых лабораторных крыс с красными глазами и мясистыми лысыми хвостами.

      – Ты сидишь тут уже час, – сказал Оливье. – А как только подошел я, сразу заторопилась уйти. В чем дело, Алиса? Я сделал что-то не то?

      Бакс, почуяв неладное, поднялся с пола, уставился на Оливье тяжелым взглядом и даже выдохнул как-то по-особенному, что можно было принять за рычание. Я погладила пса по голове, но он не успокоился. Наверное, он чувствовал мою нервозность, хотя я старалась выглядеть естественно.

      – Что ты, все в порядке, – пролепетала я, с досадой чувствуя, как фальшивит мой голос. – Просто у меня действительно назначена встреча.

      – С мачехой? – спросил