Вальпургиева ночь. Ксения Эшли

было, что его племянника нашли в одном из трактиров города, якобы упившегося вусмерть. Но задолго до гибели, Нил будто голову потерял, влюбившись в какую-то девочку из города. Парень был словно одурманен, целыми днями пропадал вне дома, забросив дела Маам Кросса и не слушая мать.

      – Кто? – спросил Дарок не своим голосом.

      Эмма перестала плакать и замерла в его объятиях. Мужчина скомкал в кулаках ткань ее черной туники, отрешенно уставившись в одну точку. Ответа невестки так и не последовало, но Дароку не нужны были подтверждения своих догадок. В этот момент он точно знал, кто погубил его единственного близкого родственника.

      Драгонешти!

      В эту самую секунду что-то очень важное надломилось в нем, и наружу вышло все то, что годами было скрыто даже от него самого. Тогда он поклялся себе и всем своим погибшим родственникам, что сживет со свету этот проклятый род. Теперь Дароку предстояло стать эрлом, и он потратит свою жизнь на дело, начатое его праотцами. Он не умрет, пока на этой грешной земле не останется ни одного, кто бы носил имя Драгонешти.

      Глава 1

      Шанталь Скрогинс Драгонешти, согнувшись пополам и тяжело дыша, волокла по земле две огромные еловые лапы. Еще чуть-чуть, еще немного, вот уже и дом не за горами. Точнее, Дом. Девушка нахмурилась, думая о своем жилище. Дом сегодня капризничал. Шанталь с утра не могла ничего найти – вещи лежали на других местах, там, где им вообще не следовало находиться; дверцы тумбочек и шкафов не открывались; посуда гремела на полках, а печка пару раз устраивала бунт, выпуская дым не в трубу, а в комнату.

      Девушка вздохнула. Стоило надеяться, что хотя бы обряд Весеннего Очищения пройдет без помех. Рубить деревья было худшим испытанием, которое она могла себе представить, но иногда сухого хвороста было недостаточно, чтобы развести костер, поднимавшийся выше елей. Или, как сейчас, когда для проведения обряда необходимо, чтобы огонь при этом источал определенный аромат. Но срубить живое дерево это одно, надо было еще дотащить неподъемные ветви до поляны, где располагалось ее жилище.

      Пот струился по лицу, она хотела его смахнуть, но руки были заняты. Взмокшие волосы прилипли ко лбу, нависая на глаза. Пару раз Шанталь пыталась их сдуть, но упрямые локоны цвета вороного крыла, подпрыгивали на мгновение и тут же опускались на прежнее место.

      – Сибила, мне кажется, ты халтуришь, – не поворачивая головы, обратилась девушка к своей спутнице. – Давай, девочка, впрягайся. Одной мне нипочем не унести тяжелые ветви.

      Шедшая позади крупная черная волчица осторожно поддела носом кончик еловой лапы и аккуратно взяла ее в острые зубы. Колючки больно впились в язык и нёбо волчице.

      Ох…

      Шанталь устало покачала головой. В последнее время Сибила выглядела какой-то рассеянной: задумчиво глядела в окно, как шумят кромки хвойных деревьев, попусту слонялась по дому, не отвечала на вопросы хозяйки. Девушка подозревала, что, возможно, волчица рвется на волю, и как бы хорошо ей ни было с Шанталь, зверю хочется