Принц Отто. Роберт Стивенсон

парнишкой и ухаживал за девушками. Но здесь, на земле, нам не дано пребывать вечно, а там, на небесах, нам засчитываются все наши добрые дела и засчитывается даже больше, чем у нас их было; и это наше утешение. А все же вам трудно будет представить себе, как мне горько думать, что мне придется умирать в чужом месте.

      – Но почему же вам это придется? Какие на то причины? – спросил Отто.

      – Причины? Причина та, что эта ферма будет продана; продается она за три тысячи, – продолжал старик. – Будь это третья часть этой суммы, то я, не хвастаясь, мог бы сказать, что с моим кредитом и моими маленькими сбережениями я бы мог собрать эти деньги и приобрести эту землю в собственность; но три тысячи крон – это выше моих сил, и, если мне не привалит особое счастье и новый владелец не согласится оставить за мной право обрабатывать эту землю, мне не останется ничего больше, как собрать свои пожитки и убраться куда глаза глядят.

      Услышав это, принц еще сильнее захотел обладать этой фермой, и желание это возросло по одной причине. Если все, что он слышал, правда, то Грюневальд становился ненадежным для него местом и на всякий случай не мешало приготовить себе убежище; а если так, то где мог он найти более очаровательное местечко для своего отшельнического житья? Кроме того, старик Готтесхейм вызывал у него чувство жалости, а каждый человек в глубине души не прочь при случае разыграть роль Провидения, хотя бы театрального.

      А помочь горю старого фермера, так жестоко и беспощадно отчитавшего его вчера, – разве это не являлось благороднейшей отплатой добром за зло? При этом мысли Отто как-то прояснились, и он стал смотреть на себя с большим уважением, чем вчера.

      – Я думаю, что могу подыскать покупателя, который продлит вам срок аренды и будет и впредь пользоваться вашими трудами для обработки фермы, – сказал он.

      – В самом деле? – воскликнул старик. – Если так, я вам буду очень признателен, потому что, видите ли, сколько бы человек ни приучал себя к безропотной покорности в течение всей жизни, как и к лекарствам, он все же под конец жизни не полюбит ни того ни другого.

      – Составляя запись о продаже, – сказал принц, – вы можете вставить в нее условие насчет права пожизненной аренды этой фермы.

      – Может быть, ваш покупатель, сударь, не будет ничего иметь против перенесения этого права аренды на моего племянника? Фриц хороший работник.

      – Фриц молод, – сказал сухо принц, – он сам должен заработать, что ему нужно, а не наследовать готовое.

      – Он долго работал на этой ферме, сударь, – настаивал старик, – а при моих преклонных годах – мне уже семьдесят восемь лет было прошлой осенью – владельцу фермы пришлось бы думать о том, кем меня заменить, когда меня не станет. Прямой расчет обеспечить себя готовым работником, и я полагаю, что пожизненный срок аренды мог бы прельстить Фрица.

      – У этого молодого человека очень шаткие взгляды, как я мог заметить, – так же сухо парировал принц.

      – Но, быть может, покупатель… – начал