Вергилий. Социально-фантастический роман. Николай Бредихин

и у него была прекрасная фигура, стройность, сила, гибкость, которые долго позволяли ему казаться моложе своего возраста, но потом тяжёлый физический труд фигуру скомкал, появился животик и выправить положение никак не удавалось, невзирая на каждодневную гимнастику, бассейн два раза в неделю, даже йогу. А вот Наташа пронесла через всю жизнь телосложение школьницы, что, в сочетании с неувядающей внешней привлекательностью и уникальным эротическим даром, делало её совершенно неотразимой. Но и этого она как бы стыдилась, старательно пряталась за неприметностью, на пляже – и то располагалась ближе к краю, чтобы не привлекать к себе нескромных взглядов со стороны мужчин и завистливых со стороны женщин.

      Ангел мой

      Плач

      Ангел мой,

      Ты всегда за спиной.

      Как хотелось бы мне

      Хоть однажды,

      Хоть краешком глаза

      Лик узреть твой,

      Тот, что чувствую я

      Всей своею крылатой душой.

      Ангел мой,

      Ты спасаешь меня

      И коришь иногда,

      Учишь веру хранить

      И без злобы жить.

      Не бояться невзгод,

      Не бежать от хлопот,

      Беззаветно, вечно любить.

      Я любил и люблю,

      Лишь с тобою в строю,

      Я крылат, только

      Если ты рядом,

      Но сейчас помоги:

      Отойди, отпусти,

      Не могу дальше жить

      Без ушедшей моей

      НЕНАГЛЯДНОЙ.

      Как часто в последнее время шептал Денис в минуты отчаяния эти строки! Когда ему указывали, что у плача и строй, и форма другие, он лишь отмахивался. Оба его деда погибли в войну, а вот бабушек своих он хорошо помнил: от одной перенял фанатичную, только без поповщины, веру в Бога, от другой, лучшей на селе сказительницы и «голосильщицы», какой-никакой литературный дар.

      «Да, Наташа, Наташа, как же ты так?»

      Их отношения с Маратом сразу взяли бешеный старт, человеку досталось разом всё, что по частичкам, крохам буквально, годами копилось у Натальи с Сильчевым. Хотя сам виноват, договаривались же друг другу верность хранить, не изменять, а тут и Лизонька, и Марина выявились. Но была наверняка и какая-то другая причина. Надоело с копеечной пенсии гроши считать, захотелось хоть напоследок пожить по-человечески? Или литературная лямка его опостылела?

      Как вообще так случилось, что Наташа умерла? Ведь была под конец для неё стопроцентная возможность вылечиться, и даже в трёх вариантах: Америка с Маратом, Канада с Денисом и его старшим сыном, Германия с Мариной. Опять проклятое упрямство: не захотела заграницы, предпочла от той же Марины московского хирурга-профессора принять, да дрогнули в самый ответственный момент стариковские руки. Было бы весу побольше, соответственно и крови, а то модель моделью в такие годы! Так и получилось, что из двух соперников не досталась Ненаглядная никому.

      «И всё-таки зря, пожалуй, я Ракитина к племяннице Наташиной послал. Самому