Очерки по аналитической психологии. Карл Густав Юнг

императива и является одной из важнейших культурных задач современности»[26].

      Но иррациональность судьбы пожелала не того, чего хотела рациональность стремящихся к добру мыслителей, а потребовала не только пустить в дело горы накопленного оружия и множество солдат, но и гораздо большего: чудовищного, безумного опустошения, массового убийства небывалых масштабов. Человечеству, вероятно, следовало бы из этого сделать вывод о том, что посредством только рационального замысла можно, видимо, овладеть всего лишь одной стороной судьбы.

      То, что говорится о человечестве вообще, относится и к каждому человеку в отдельности, ибо все человечество состоит из отдельных личностей. И то, что является психологией человечества, это также психология отдельного человека. В мировой войне мы пережили страшную расплату за рациональную преднамеренность цивилизации. То, что у отдельного человека называется «волей», у наций называется «империализмом», ибо воля есть проявление власти над судьбой, т. е. исключение случайного. Цивилизация – это рациональная, произвольно и намеренно реализованная «целесообразная» сублимация свободных энергий. С отдельным человеком дело обстоит точно так же. И как идея всеобщей культурной организации в этой войне претерпела чудовищную корректировку, точно так же отдельный человек в своей жизни нередко вынужден на опыте узнавать, что так называемые «находящиеся в свободном распоряжении» энергии не позволяют распоряжаться собой.

      Однажды в Америке у меня консультировался один коммерсант, которому было около 45 лет. Его случай хорошо иллюстрирует только что сказанное. Это был типичный американец, самостоятельно выбившийся в люди из самых низов. Он был очень удачлив, основал солидное предприятие. Постепенно ему удалось поставить дело так, что он уже подумывал отойти от руководства. Он ушел на покой за два года до того, как я с ним встретился. До этого он жил исключительно своим делом, отдавая ему всю свою энергию с той невероятной интенсивностью и односторонностью, которая характерна для преуспевающего американского бизнесмена. Он купил себе великолепную виллу, где и намеревался «жить», мечтая при этом о лошадях, автомобилях, гольфе, теннисе, «parties» (фр. – развлечениях) и т. д. Однако он просчитался. Его энергию, ставшую «свободной», отнюдь не удовлетворили все эти манящие перспективы, и она упорно сосредоточилась на совсем ином: буквально после нескольких недель долгожданной счастливой жизни он стал прислушиваться к каким-то необычным ощущениям в теле. Еще нескольких недель оказалось достаточно, чтобы повергнуть его в небывалую ипохондрию. Нервы его окончательно расстроились. Этот здоровый, физически необычайно крепкий, на редкость энергичный человек превратился в плаксивого ребенка и утратил все свое мужество. Одни страхи сменялись другими, и он чуть ли не до смерти изводил себя ипохондрическими придирками и подозрениями. Тогда он проконсультировался у одного

26

Wilhelm Ostwald. Die Philosophic der Werte, 1913, p. 312 f.