Полное собрание сочинений в одном томе. Илья Ильф

есть?

      Лизе было совестно. Она видела, как гордо смотрел официант на ее спутника, и понимала, что он делает что-то не то.

      – Я совсем не хочу есть, – сказала она дрогнувшим голосом. – Или вот что… Скажите, товарищ, нет ли у вас чего-нибудь вегетарианского?

      Официант стал топтаться, как конь.

      – Вегетарианского не держим-с. Разве омлет с ветчиной.

      – Тогда вот что, – сказал Ипполит Матвеевич, решившись, – дайте нам сосисок. Вы ведь будете есть сосиски, Елизавета Петровна?

      – Буду.

      – Так вот. Сосиски. Вот эти, по рублю двадцать пять. И бутылку водки.

      – В графинчике будет.

      – Тогда – большой графин.

      Работник нарпита посмотрел на беззащитную Лизу прозрачными глазами.

      – Водку чем будете закусывать? Икры свежей? Семги? Расстегайчиков?

      В Ипполите Матвеевиче продолжал бушевать делопроизводитель загса.

      – Не надо, – с неприятной грубостью сказал он. – Почем у ваc огурцы соленые? Ну, хорошо, дайте два.

      Официант убежал, и за столиком снова водворилось молчание. Первой заговорила Лиза:

      – Я здесь никогда не была. Здесь очень мило.

      – Да-а, – протянул Ипполит Матвеевич, высчитывая стоимость заказанного.

      «Ничего, – думал он, – выпью водки – разойдусь. А то, в самом деле, неловко как-то».

      Но когда выпил водки и закусил огурцом, то не разошелся, а помрачнел еще больше. Лиза не пила. Натянутость не исчезла. А тут еще к столику подошел человек и, ласкательно глядя на Лизу, предложил купить цветы.

      Ипполит Матвеевич притворился, что не замечает усатого цветочника, но тот не уходил. Говорить при нем любезности было совершенно невозможно.

      На время выручила концертная программа. На эстраду вышел сдобный мужчина в визитке и лаковых туфлях.

      – Ну, вот мы снова увиделись с вами, – развязно сказал он в публику. – Следующим номером нашей консертной пррогрраммы выступит мировая исполнительница русских народных песен, хорошо известная в Марьиной Роще. Варвара Ивановна Годлевская. Варвара Ивановна! Пожалуйте!

      Ипполит Матвеевич пил водку и молчал. Так как Лиза не пила и все время порывалась уйти домой, надо было спешить, чтобы выпить весь графин.

      Когда на сцену вышел куплетист в рубчатой бархатной толстовке, сменивший певицу, известную в Марьиной Роще, и запел:

      Хо́дите,

      Вы всюду бродите,

      Как будто ваш аппендицит

      От хождения будет сыт,

      Хо́дите,

      Та-ра-ра-ра, —

      Ипполит Матвеевич уже порядочно захмелел и, вместе со всеми посетителями образцовой столовой, которых он еще полчаса тому назад считал грубиянами и скаредными советскими бандитами, захлопал в такт ладошами и стал подпевать:

      Хо́дите,

      Та-ра-ра-ра…

      Он часто вскакивал и, не извинившись, уходил в уборную. Соседние столики его уже называли дядей и приваживали к себе на бокал пива.