Полное собрание сочинений в одном томе. Илья Ильф

колеса были привезены на фордовском фургончике. Это была сложная конструкция, составленная из шести вращающихся цилиндров, сверкающая медью и стеклом. Установка ее на нижней палубе заняла много времени.

      Топот и перебранка продолжались до позднего вечера.

      Колумбовцы, обиженные тем, что их поместили во втором классе, экспансивно набросились на автора спектакля и режиссера Ник. Сестрина.

      – Ну, стоит ли волноваться, – мычал Ник. Сестрин, – прекрасные каюты, товарищи. Я считаю, что все хорошо.

      – Это вы потому считаете, – запальчиво выкрикнул Галкин, – что сами устроились в первом классе!

      – Галкин! – зловеще сказал режиссер.

      – Что Галкин?

      – Вы уже начинаете разлагать!

      – Я? А Палкин? А Малкин? А Чалкин и Залкинд разве вам не скажут то же самое? Наконец, где мы будем репетировать?

      И вся пятерка в один голоc потребовала отдельную каюту для репетиций, а кстати, хотя бы немного денег вперед.

      – Идите к черту! – завопил Ник. Сестрин. – В такой момент они пристают со своими претензиями!

      Не объяснив, какой «такой момент», автор спектакля перегнулся через борт и воззвал:

      – Симби-эвич! Синди-эвич! Симби-эвич! Мура! Вы не видели Симбиевича-Синдиевича?

      В тиражном зале устраивали эстраду, приколачивали к стенам плакаты и лозунги, расставляли деревянные скамьи для посетителей и сращивали электропровода с тиражными колесами. Письменные столы разместили на корме, а из каюты машинисток вперемежку со смехом слышалось цоканье пишущих машинок. Бледный человек с фиолетовой эспаньолкой ходил по всему пароходу и навешивал на соответствующие двери свои эмалированные таблицы:

      ОТДЕЛ ВЗАИМНЫХ РАСЧЕТОВ

      ЛИЧНЫЙ СТОЛ

      ОБЩАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ

      МАШИННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

      К большим табличкам человек с эспаньолкой присобачивал таблички поменьше:

      БЕЗ ДЕЛА НЕ ВХОДИТЬ

      ПРИЕМА НЕТ

      ПОСТОРОННИМ ЛИЦАМ ВХОД ВОСПРЕЩАЕТСЯ

      ВСЕ СПРАВКИ В РЕГИСТРАТУРЕ

      Салон первого класса был оборудован под выставку денежных знаков и бон. Это вызвало взрыв негодования у Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда.

      – Где же мы будем обедать? – волновались они. – А если дождь?

      – Ой, – сказал Ник. Сестрин своему помощнику, – не могу!.. Как ты думаешь, Сережа, мы не сможем обойтись без звукового оформления?

      – Что вы, Николай Константинович! Артисты к ритму привыкли.

      Тут поднялся новый галдеж. Пятерка пронюхала, что все четыре стула автор спектакля утащил в свою каюту.

      – Так, так, – говорила пятерка с иронией, – а мы должны будем репетировать, сидя на койках, а на четырех стульях будет сидеть Николай Константинович со своей женой Густой, которая никакого отношения к нашему коллективу не имеет. Может, мы тоже хотим иметь в поездке своих жен!

      С берега на тиражный пароход зло смотрел великий