Кладбище ведьм. Александр Матюхин

друг другу синяков.

      Детская жестокость – это в какой-то мере нормально. Тренировка перед взрослой жизнью. Оттачивание, так сказать, мастерства.

      ─ Ладно, ─ сказала она. – Наташа, надо постричься сегодня. Так ходить… безобразно. Будь выше. Сейчас покушаешь и сходи, сделай нормальную прическу. Чтобы лучше всех, хорошо?

      ─ Не надо больше звонить никому, ─ еще раз попросила Наташа. – В прошлый раз все равно не помогло.

      Прошлый раз произошел две недели назад, когда Надю вызывали в школу по поводу драки. Одна из старшеклассниц, Маша Семенцова – высокая, стройная девочка с хорошо проглядываемой большой грудью и с абсолютно волчьим взглядом на красивом веснушчатом лице – поймала Наташу в туалете и попыталась макнуть ее головой в раковину, под струю кипятка. Наташа сопротивлялась, но Маша была сильнее, и в итоге у Наташи долго не сходили с шеи красные пятнышки от ожогов… Тогда Надя не сдержалась. У классного руководителя она взяла телефон Машиной мамы и долго, зло кричала в трубку все, что думает о Маше, и о ее родителях. Потом, впрочем, она поняла, что кричать бесполезно. На другом конце её слушала безразличная тишина. Тишина, исходящая от человека, которому было плевать. Сухой и тихий голос спросил: «Вы всё сказали?» и повесил трубку. Машина мама не приходила в школу, а на родительские собрания посылала пузатенького лысоватого мужа. Надя подозревала, что Машина мама вообще редко опускается до общения с кем бы то ни было.

      Надя вышла из кухни в зал, села на диван, сжав в руках сотовый телефон.

      В ухо шепнула мать: «Шлюшка расплачивается за свои грехи»

      Это фразу Надя слышала, когда выбегала из родительского дома шестнадцать лет назад. Крик в спину из комнатки под лестницей. Запах воска. Мама лепила из расплавленных свечей круглые неровные шарики и бросала их в таз с теплой водой. В тазу плавали пучки трав, деревянные щепки, черные, обугленные яйца. Мама опускала в воду руки, перемешивала так, что в центре таза появлялась миниатюрная воронка и, глядя на Надю большими темными глазищами, бормотала: «Негоже порядочной девушке спать с двумя мужиками! Шлюшка и есть! От одного ребенок, от второго – репутация! Весь поселок о тебе говорить будет, если мамка не предпримет меры! Но мамка у тебя умная. Слышишь? Это ты дурочка, а я-то знаю, что делать!»

      И Надя видела (или по прошествии лет убедила себя, что видела), как вода в тазу начинает пузыриться, словно вскипает, и из нутра накрученной воронки поднимается белый свет.

      «Нет, мама! Это же мой ребенок! Это же мой…»

      «У шлюшек не бывает детей! Ты даже не знаешь, кто отец! Артем или Коля? А раз не знаешь, то я тебе подскажу и покажу! Стало быть, надо узнать, надо решить!

      Надя вздрогнула и сообразила, что сидит на диване в зале своей квартиры. Она уже взрослая, самостоятельная… и сколько лет прошло, да? Пора бы забыть всё.

      Помотала головой, отгоняя слишком живые воспоминания.

      Запах воска. Словно только что вдохнула…

      Картинки перед глазами поблекли, стали сначала черно-белыми, как фотографии из старого альбома, потом растворились