Порох и соль. Дмитрий Юрьевич Манасыпов

Хотя тут Хорне мог поспорить. Ее страсть явно отдавала пламенем, жадным, буйным и обжигающим. Так что спальня вдобавок пахла и любовью. Плотской, сладкой и уж точно греховной, чуть перечной, смешавшейся с ее острым и чуть мускусным потом, блестевшем на плечах.

      Кёре Пропт, служивший в соборе Мученика у Рыбного рынка, никак не мог привыкнуть к мар-ши, жившим в Стреендаме вольно и так, как им хотелось. А уж Лисс, с ее привычкой расстегивать сорочку почти до пупка, хитрыми прозрачно-лазурными глазами и нежно-розовым языком, как на грех облизывающим губы каждый раз, как встретит священника…

      В его глазах Лисс являлась самим олицетворением искушения хозяина преисподних. Да и блоддер с ним, лысым тощим пеликаном, тайком пялившимся на крепко-задастых молочниц. Греховная демоница, ну-ну…

      Хорне усмехнулся в полутьме, поняв – ему не хватает трости. Так-так, отозвалась та в голове, так-так. Трость заменила другой голос и не поймешь – хорошо оно или плохо.

      – Мм-м, вспомнил веселое? – Лисс, темнеющая на простынях смуглым тонким и прекрасным сосудом греха, укусила плечо шкипера. Острые мелкие зубки впивались больно… даже очень больно… да… но… Хорне любил ее укусы. Потом вспышку на коже тушили ласковые мягкие губы, потом к ним на помощь приходил язык, потом…

      – Люблю моряков. – поделилась Лисс. – Бушприт всегда наготове. Так ты вспомнил веселое?

      – Без бушприта моряку никак… А уж корсару так особенно. Люблю, когда бушприт смотрит в корму судна с призом. Мало ли интересного и неожиданного может ждать? Не вспомнил ничего, только этого, лысого дурня, что тащит всех ныть молитвы в церкви, подаренной Морской палатой.

      Лисс перестала заниматься его, Хорне… такелажем. Шлепнула по нагло потянувшимся рукам. Села, откинувшись на спинку кровати. Старой-доброй баронской кровати, с резными украшениями, привезенной дедом Хорне из похода на магистратуру Шварценхаффен. Спинка скрипнула, благородным звуком красного дерева.

      – Они опасны, эти лысые серые святоши… Моих братьев и сестер не отыщешь на юге. Их сожгли почти всех.

      Хорне не ответил. Мир менялся. Места альвам находилось все меньше.

      – Тебе не кажется, что мы продешевили, шкипер?

      Так-так… стукнула трость в голове Хорне. Лисс очень легко превращалась из тягучей и невыносимо прекрасной мечты в свою настоящую реальность. Холодного, опасного и острого, как ее рапира, старшего помощника "Мариона". И очень-очень часто делала это вовремя и верно. Как бы не хотелось…

      Хорне кашлянул. Ночь длинная, вино не закончилось, радуйся жизни, шкипер.

      – Не кажется. Я уверен в этом. Что общего между дворянами Доккенгарма и аристократами Бретоньера?

      Лисс не ответила, лишь усмехнулась.

      – Значит, мы с тобой в такой паутине, где пауков несколько. Знатная девчонка и идти в Сеехавен… Мутное дело, само собой.

      – Что будем делать?

      Хорне встал, привычно лапнул собственное бедро, ожидая боли. Но она пожалела, лишь чуть куснула оставшиеся и плохо сросшиеся мышцы. Прохромал к окну, глотнул воздуха. Подоконник, широкая сланцевая доска, холодила ладони.

      Дерево