Сколько идти наугад. Николай Викторович Игнатков

украшал пейзаж долины.

      Стоял один он на краю,

      Деревни не большой, не малой.

      И птицы жили в нем в раю,

      И в землю врос великой славой.

      Солдата раненого спас,

      Когда кругом бои гремели.

      И самолетам был компас,

      Тем, что бомбить за нас летели.

      Преодолев не легкий путь,

      Он путнику давал усладу.

      Где мог в тени тот отдохнуть,

      Вкусив, дубовую прохладу.

      Взмывало вверх и воронье…

      Его колючими ветвями,

      Он не давал для них жилье.

      Дружил с проворными ветрами.

      Дождям он рад был как друзьям,

      И те обильно поливали.

      Девчатам статным и парням,

      Что вечерами здесь гуляли.

      И солнцу утреннему сам,

      Склонял свои большие ветви.

      И с уваженьем к небесам,

      Качал продубленные плети.

      И год за годом уже век,

      Все пережить ему досталось.

      Но как мельчает человек,

      В груди дубовой все смешалось.

      За что его под топоры?

      Кому мешал он на отшибе?

      И ветви брошены в костры,

      Огонь взлетел в хмельном порыве.

      Не будет больше желудей,

      И снег сотрет погасший уголь.

      И пожалеет дуб людей,

      И им порой бывает туго.

      Для дров спилили старый дуб,

      В нем сто колец до сердцевины.

      Ветвистый был, не много груб,

      Но украшал пейзаж долины.

      На заснеженный город

      На заснеженный город из лиц,

      Пожелтевших, затертых страниц.

      Возвращается серая мгла,

      Тишину она здесь берегла.

      Но забыла она впопыхах,

      Где носили ее на руках.

      В подворотню зашла и подъезд,

      Но былых не нашла там надежд.

      Белым маревом треплется шаль,

      Ей давно там сказали, прощай.

      И в тоске проронила слезу,

      Принесла она людям беду.

      Вместо снега прольется дождем,

      Ночь идет по дворам уже днем.

      И молчат фонари вдоль дорог,

      Кто бы ей разобраться помог?

      Разбитых, усталых дорог

      Разбитых, усталых дорог,

      Размокшие серые будни.

      Над крышами розовый смог,

      А мысли вишневые блудни.

      То цветом летят лепестков,

      То ягодой сочной и спелой.

      Сквозь землю проросших ростков,

      И совестью плещутся смелой.

      Я один на один

      Я один на один,

      Сам с собой говорю.

      Кто я есть? Господин?

      Только сам не пойму…

      И господским лицом,

      Кружевами внутри,

      И хорошим отцом…

      Только как мне найти,

      То величие что,

      Позволяет молчать?

      Кто поможет? Никто?

      Остается лишь ждать.

      Кусачками, сжимая тишину

      Кусачками, сжимая тишину,

      До боли, чтоб совсем не прокусить.

      Мы ищем у других