Маятник качнулся. Александр Владимирович Забусов

не говорила, тебе первой. Выгорела я изнутри. Попалась мне одна… Волосы до плеч, волнистые, темные. Подошла к ней, только работать принялась… А она в глаза смотрит и говорит: Зря подошла ко мне кало шеро. Теперь пожалеешь. А будущее твое я и сама предсказать могу… Мне стало нехорошо. Она улыбнулась и пошла прочь. Сила в ней была большая. Ведьма.

      – Ведьма – это плохо! Это редкость! А вот тебя дуру, жалко.

      –Бабка Дея…

      Курчавый, черноголовый цыганенок лет десяти, не слишком заморачивающийся на свою одежду и в целом на внешность, встав на крыльце, окликнул старую, подпустив в голос нотки нетерпения и значимости.

      –…баро ожидает. Уже спрашивал.

      Старухи быстро в себя пришли. Кивнув друг другу, разбежались. С баро шутки не шутят. Старик высокого полета птица, не просто цыган, не просто баро, а еще и глава династии Василидисов. Еще дед нынешнего вожака табора, причислил семейство к греческой национальности, хоть крови греков в жилах и капли не имелось. Все потому, что с такой выправленной бумагой в то время проще кочевать было. Но и это не главное, династией цыганская семья нарекается, если несколько её членов стали знаменитыми в пределах цыганского сообщества и хотя бы один – за его пределами. Вот так! А Дмитрий Василидис, человек уважаемый. Кроме всего прочего в Отечественную воевал с фашистами. Три ордена имеет, медали. Романипэ в его устах и душе – закон.

      Войдя в горницу, родовая колдунья поздоровалась:

      –Те аве́с баро Димитр!

      –Те аве́с  бахтали́! Долго ходишь! – упрекнул недовольно.

      –Старой стала, неповоротливой.

      –Брось прибедняться. Зачем звал, знаешь?

      Кивнула, озвучив ответ:

      –Мишка!

      –Да. – В раздумье, баро пошамкал ртом, несмотря на целостность и крепость зубов в нем, скорее всего подбирая нужные слова и интонацию в предстоящем разговоре. – Он для табора словно шило в заднице стал. Недавно ромы из-за Урала приезжали, жаловались на него. Их сообщество вообще решило объявить Мишку вне закона, сделать изгоем. Накуролесил, понимаешь! А ведь это я его отпустил вроде как на родине матери побывать. Побывал, псина сутулый!

      Минуло полтора десятка лет, когда баро одобрил вхождение в табор цыганки с двумя детьми, из-за каких-то неурядиц съехавшую на юг из-под Челябинска. Теперь-то самой цыганки в живых уж нет, а Бог постарался, наградил табор таким сокровищем, как Мишка. Сестрицу его просватали давно. Замуж в табор под Азовом выдали. Сам баро посаженным отцом был на цыганской свадьбе.

      –Мишка красавчик. Все молодки за ним упадают. – Хриплым прокуренным голосом произнесла цыганка. – И масти он фартовой. Ежели б в богатом семействе уродился, вполне мог и баро стать…

      –Мог!.. – соглашаясь, кивнул седой головой Димитр.

      –…Молодой, а деньги к рукам так и липнут. Одно смущает… Я его «прочитать» не могу. В глаза, в душу заглянешь – у самой голова кругом идет, а в глазах двоиться начинает. Такое со мной впервые. Э-э! Тебе не понять. Что он там снова натворил? На что пеняют приезжие?

      –Лучше не спрашивай!