Путешествие Чандры. Ольга Александровна Белоконь

пальцами, и вообще кожа как будто не хочет держаться на костях и убегает.

      – Верно. Это состояние болезни, она называется проказа, сынок. Все эти люди здесь больны, и эта болезнь уравняла их. Проказа не делает различий между богатым и бедным, молодым или старым, женщиной или мужчиной. Как и смерть.

      – Какой маленький, – запричитали вокруг Сомы женщины. Он широко улыбнулся и шагнул к ним, однако женщины в страхе попятились.

      – Если ты и болен, то это пока никак не заметно, – проговорила с сомнением женщина средних лет с плотно сжатыми, когда она молчала, губами. На её правой руке уже не было четырёх пальцев. – Не подходи к нам, малыш. А ты, его отец? Зачем привёл ребёнка в такое место? Не стыдно? Он ведь заразится!

      – Не бойтесь, с Сомой ничего не случится, – заверил женщин Шива, но они всё равно не верили. – Вот, смотрите…

      Отшельник высоко поднял над головой улыбающегося мальчика и выпустил из рук. Люди ахнули – но, вместо того, чтобы стремительно упасть на каменный пол, ребёнок плавно опустился, покачиваясь в воздухе, словно пушинка. И ещё и хохотал при этом.

      – Три дэви дали ему свои благословения, и три дэва, – вещал отшельник. – Одна дэви наделила Сому всеми возможными видами искусств, другая – красотой и лёгкостью, третья же благословила его на то, чтобы ничто не повредило его красоте никогда – так что проказа ему не грозит точно. Смелее, можете трогать Сому, брать на колени, играть – вы ведь все соскучились по своим детям, верно?

      – Правду ли ты говоришь, отшельник? – сомневались женщины и мужчины. Но, увидев собственными глазами чудесную лёгкость мальчика, а также привлечённые его красивым видом, запахом и тем, что он их не боится нисколечки, – люди осмелели и стали играть с малышом к полному его восторгу.

      – А как благословили Сому три дэва? – спросила строгая женщина с плотно сжатыми губами Шиву.

      – Не менее затейливо, госпожа. Один дал ему силу управлять водой, другой – память и речь, а третий благословил не делать различий между грешниками и праведниками, бедными и богатыми, чистым и нечистым.

      – Сложно ему будет жить при таких благословениях, – покачала головой женщина. – В нашем мире нельзя быть слишком красивым и слишком лёгким, а уж тем более не делать различий. Если бы это было правдой.

      – Верить или нет – ваше дело, госпожа, – пожал плечами отшельник. – Но неужели вы думаете, что отец привёл бы сына в место, которое угрожает его жизни?

      – Не привёл бы, – задумчиво проговорила женщина, и наконец тоже позволила Соме бесстрашно забраться к себе на колени, и приласкала малыша.

      В это время к растроганным людям, вспомнившим про свои семьи, подошёл человек средних лет с замотанным лицом, одни глаза сверкали из-под платка. Посмотрев, как весело играет Сома, человек вздрогнул и хотел было уйти, но отшельник преградил ему дорогу и сделал знак мальчику поиграть с подошедшим, что ребёнок и сделал с большим удовольствием.

      – Дядя, почему у тебя закрыто лицо? – тут же задал вопрос Сома, забравшись на колени к мужчине.