Герцог де ла Кастри. Том 2. Крис Мейерс

разглядеть сквозь пыльное стекло. – Ты видишь ложбинку на подоконнике с той стороны?

      Де ла Кастри скосил глаза, не отрывая подбородка от Диминой головы.

      – Да. А ты разве нет?

      – Нет.

      – Может, тебе все-таки купить очки?

      Дима скривился.

      – Может, тебе заткнуться?

      – Я серьезно.

      – Я не буду носить очки!

      – Да что в этом такого?

      – Ты же будешь угорать надо мной!

      – Неправда, клянусь…

      Дима тяжело вздохнул и протянул руку.

      – Посмотри теперь на дерево во дворе.

      – Там вроде как чернеет что-то…

      Дима кивнул.

      – На подоконнике ложбинка от веревки. Я привязывал ее к кровати, чтобы спуститься вниз и забрать велосипед. Так я уматывал из дома, если родители наказывали меня. А там, на дереве, у меня был маленький домик. Его выстроил для меня отец.

      – Он, поди уже, развалился от старости.

      Дима пожал плечами, а потом мягко убрал руки Габриэля со своих плеч. Де ла Кастри вернулся к двери, где стояли чемоданы, слегка припадая на правую ногу. Он бросил чемоданы на кровать, и в воздух мгновенно поднялись белые облачка пыли.

      – Ты снова хромаешь.

      – Правда? – удивился Габриэль. – Я и не заметил.

      – Ты теряешь силу вдали от замка…

      – Ну и что? – мрачно пробормотал Габриэль, вытряхивая вещи, и Дима посчитал за лучшее больше не приставать к нему. Он поднял металлическую коробочку с пола и направился к двери.

      Слова Габриэля остановили его, когда он уже стоял на пороге:

      – Вот видишь…

      Дима обернулся и посмотрел на друга.

      – …ты снова мне нужен.

      – Это меня не радует, – Истомин как будто пытался оправдаться.

      – Правда?

      – Мне никогда не доставляло удовольствия видеть тебя слабым, если ты об этом.

      – Но моя слабость составляла смысл твоей жизни, – произнес Габриэль, продолжая копаться в вещах, делая вид, что то, что они сейчас обсуждают, вовсе не так уж важно.

      Дима почувствовал ярость, всколыхнувшую сердце, словно осадок на дне бокала с вином. Что-то похожее он чувствовал, когда впервые ударил Габриэля в стенах парижского борделя. Чем закончилась та перепалка, Дима помнил еще слишком хорошо, поэтому заставил себя глубоко вздохнуть и успокоиться.

      – Моя любовь к тебе составляет мой смысл жизни, – холодно ответил он и хлопнул дверью.

      Вернувшись в свою комнату, Истомин в раздражении бросил на кровать столь драгоценную в прошлом коробочку. Какое-то время Дима просто сидел рядом с ней в полумраке пустой комнаты, пытаясь вспомнить, откуда у него вообще появилась эта коробка. Он нашел ее на улице? А, может, мама хранила в ней сладкое? Но память надежно хранила свои секреты.

      Подняв с пола сумку, Дима вытряхнул ее содержимое на кровать. Самозарядный автоматический пистолет подпрыгнул на прогнившем матрасе. Дима взял пистолет, ощущая его тяжесть в руке, его холодную