Место на серой треуголке. Никита Фроловский

нравится, вы же пишите хорошо, идите в литературный институт.

      – А с чего вы взяли, что я пишу хорошо?

      – Маша мне сказала.

      – Она-то откуда знает?

      – Не знаю я, откуда она знает.

      – Да нет, я вообще ничего не пишу, я только прикидываюсь иногда.

      – Что-то вам ничего не нравится. Нельзя же так, – вдруг спокойно заговорила она. – Знаете, что сказал один человек?

      Он покачал головой.

      – Он сказал, что жизнь требует мужества, понимаете, мужества.

      – Да, конечно, понимаю.

      – Вот вы можете же, например, на стипендию учиться, можете, и без труда особого. Правда ведь?

      – А зачем? – сказал он.

      – Что плохо стипендию получать?

      – Да нет, хорошо, но жизнь требует мужества,– сказал он.

      Она не обратила на его слова внимания.

      Л. шел по улице с другой девушкой и кричал громко:

      – Представляешь, какую хуйню она несет. Жизнь требует мужества. А я, как дурак, с ней беседовал лет сто. Я должен был после первых же криков встать и уйти, и никогда больше не разговаривать ни с ней, ни с ее дочкой!

      – Что же ты не ушел?

      – Не знаю, не подумал я как-то про это.

      – Тебя оскорбили, а ты не подумал. Черт знает с кем ты спишь, разговариваешь часами с их мамами, разве…

      – Да ты вообще заткнись, – грубо и по-хозяйски скакзал он, – будешь еще воспитывать меня, сучка.

      Девушка замолчала, но шла рядом, посмотрев на него, наполнившимися слезами, коричневыми зрачками.

      Л. сидел напротив своего очередного знакомого. Знакомый играл на гитаре, а Л. размахивал зажженной спичкой над головой. Они пели:

      – Нам не надо средней школы,

      Там-ба-ра-рам, ба-ра-рам, ба-ра-рам…

      Ви донт нид нау баст контрол,

      Там-ба-ра-рам, ба-ра-рам, ба-ра-рам…

      Эй, учитель! Лив аз кидз элон,

      Мы кирпичики в стене…

      – Я не понимаю, зачем мы живем, в чем смысл? Передо мной все время горят буквы: "Зачем". Зачем мы суетимся, бегаем, волнуемся, – говорил Л. какому-то парню.

      Они сидели в креслах и пили шампанское.

      – Ради счастья, понимаешь, смысл заключается в том, чтобы испытывать ощущение счастья. – Говорила ему в баре какая-то девушка.

      Л. пил кофе.

      – А зачем? – сказал он.

      – Счастье, оно самоценно и заключается в любви, ты любишь кого-нибудь?

      – Нет, я не могу.

      – А я люблю, и буду любить долго, может быть всегда.

      – Так не бывает, – сказал он без энтузиазма.

      – Бывает, всякое бывает.

      – А зачем, – спросил он с идиотской настойчивостью.

      – Дурак ты!

      – А ты не читал Ницше, "Веселую науку"? – спросил его тот парень в кресле.

      – Не читал.

      – А ты почитай, знаешь, что он пишет, он пишет, что жизнь это танец, танец. Человек танцует не ради результата, а ради самого танца, ради движения. Так и жизнь. Надо жить не ради результата, а ради жизни. Жизнь сама по себе ценность и результат существует лишь как бесплатное приложение. Это и есть кайф, счастье, от самой жизни