Полицай. Борис Геннадьевич Цеханович

решение, взять его в заложники и, прикрываясь им, попытаться уйти от его подчинённых. Стрелять в них был просто не готов, – я ещё не всё про себя рассказал. Я родился, жил и воспитывался в семье махрового белоказака, перед самой войной в составе диверсионной группы и со своими братьями был закинут сюда для диверсий, но был задержан НКВД, несколько дней просидел в тюрьме и при переправке меня в Минск, в ночь на 22 июня, был освобождён братьями. Вот в нескольких словах…, теперь сказал – Всё.

      Если бы всё это излагал Климову при мне другой человек, то мне было бы довольно забавно наблюдать за реакцией Климова на изложенное. Целая гамма самых противоречивых чувств, эмоций, решений, колебаний стремительно пробегала по лицу подполковника и он никак не мог выбрать правильную линию. Наконец он, слегка хриплым голосом, спросил: – И что мне теперь с этим делать? Нет, конечно, я знаю, что делать. Арестовать и кончить тебя. Но меня пока, всё что ты рассказал, ставит в тупик. Ты ж мог промолчать. Зачем ты это сказал или у тебя есть какой-то свой план?

      – Да…, у меня до встречи с вами был только один план. Это бить немцев и при такой ситуации, в какой нахожусь, к сожалению – бить в одиночку, пока меня самого не завалят. То ли немцы, то ли под горячую руку свои. Ну.., а сейчас, добавился к плану ещё один пунктик – снабдить вас оружием, отдать все документы, чтобы вы ушли на восток к действующей армии. А я останусь, вдруг ещё вам здесь пригожусь?

      На последней моей фразе Климов удивлённо поднял брови, но спросил о другом: – Всё равно не пойму – Почему ты, имея такое прошлое, хочешь быть на нашей стороне? Или ты мстишь за что-то?

      Что ж, если Климов задаёт вопросы, а не приступает к решительным действиям против меня – шанс договориться был. Только надо быть откровенным и не юлить. Хотя ведь не станешь ему рассказывать, что ты попаданец из будущего. Это просто провальный вариант. Поэтому нужно держаться полуправды.

      – Месть, это слишком призрачная причина. Да и нет её. Всё, Юрий Сергеевич, гораздо сложнее и чтобы я вам тут не говорил, вы просто не поверите мне. В лучшем случае сочтя всё за бред сумасшедшего, поэтому вам придётся просто смириться с данностью – есть полицай, вот из такой семьи и с такой биографией и так сложилось, что он ведёт свою борьбу с немцами и предателями. Я мог бы соврать вам, что меня завербовало НКВД или ещё какие-нибудь разведывательные органы. Что у меня задание вступить в ряды полиции и на этой почве разворачивать партизанское движение… Мог много чего соврать… Но.., как видите, сказал то что сказал.

      Юрий Сергеевич с видимым сожалением покачал головой: – Хотелось бы поверить, но не могу. Был бы один, может и рискнул, но вон…, за мной. – Климов кивнул головой в сторону красноармейцев, которые насторожившись смотрели в нашу сторону, не понимая в чём мы не сошлись и о чём сейчас остро спорим, – подчинённые – постоянные и временные, они верят мне и надеяться на меня. Так что тут вариантов для тебя почти и нет. Кроме одного…. Догадайся сам, – подполковник наклонил голову и исподлобья